Обо мне ни слова

Н а з и м о в. А, а, нагой… нагой… голой, что ли? Но, товарищи, в театре же бывает неженатая молодежь! Такие куплеты исполнять нельзя!

К а м а р о в. Вот именно!

З а в к и б е к о в. Итак, товарищи, я считаю, что и в переделанном виде пьесу мы принять не можем. У меня все. (Садится.)

В о р и с о в (Завкибекову, просительным тоном). Товарищ Завкибеков, но тут есть… и другие мнения…

З а в к и б е к о в (многозначительно). Что ж, пожалуйста… вы можете принять пьесу… но вышестоящие организации…

В о р и с о в. Ага, понятно… Понятно! Товарищи, мнения разделились. Кто за то, чтобы повестку дня считать исчерпанной?..

И с а х а н о в. Простите, а как же с пьесой?

В о р и с о в. Этот вопрос рассмотрим позже. Кто за… Против нет?.. Воздержавшихся? (Поднимает руку.) Принято единогласно. Заседание считаю закрытым, товарищи!.. Извините, я должен уйти по срочному делу…

Все встают, Ворисов выходит из-за стола и бочком направляется к двери, навстречу ему встает набычившийся Мавлонзаде, но Ворисов за чьей-то спиной успевает ускользнуть в дверь, Мавлонзаде устремляется за ним, остальные, посмеиваясь, тоже. Остается Салима.

С а л и м а. Ну и ну!.. Жалко, Аминова не было! Это ему прямо готовый материал для пьесы…

В дверь заглядывает  Ш о д и.

Ш о д и. Извините… говорят, к вам назначили директором Ворисова?

С а л и м а. Да, да! Он только что здесь был… заседание проводил!

Ш о д и (входит). А сейчас он здесь?

С а л и м а. К сожалению, нет… Ушел, сказал — по срочному делу.

Ш о д и. А-а!.. Ясно. (Поворачивается, чтобы уйти.)

С а л и м а. Подождите, может быть, он скоро придет?

Ш о д и (безнадежно). Нет. Все. Он уже тут больше не появится. Остались вы без хозяина…

С а л и м а. То есть как?.. Вы откуда знаете?

Ш о д и. Да уж знаю… Если Ворисов говорит, что ушел по срочному делу, значит, только его и видели… Я уже это изучил.

С а л и м а. Вот как? Очень интересно… Послушайте-ка, а я вас, кажется, узнала. Вас вчера по телевидению показывали, а сегодня в газете ваш портрет. Правильно?

Ш о д и (нехотя). Ну, правильно…

С а л и м а. Вот-вот. Вы механизатор Ворисов, собравший двести тонн хлопка!.. Ой, кстати, — вы не родственник нашему директору?

Ш о д и (угрюмо). Родственник, родственник… Только я его никогда не видел!

Гаснет свет.

КАРТИНА ПЯТАЯ

Кабинет директора кладбища. Маленькая комната, низкий потолок. Грубый деревянный стол и три табуретки. На столе — телефон. На стене висит небольшое занавешенное зеркало. Входит секретарь директора  М а л и к а  в шубе и платке, следом за ней одетый почти по-летнему  В о р и с о в  с огромным чемоданом.

М а л и к а. Пожалуйста, входите… Ой, осторожно, не ударьтесь!

В о р и с о в (входя, ударяется головой о притолоку). О-ох!..

М а л и к а. Ай-яй-яй! Сильно ударились?

В о р и с о в (мужественно). Ничего, голова у нас крепкая…

М а л и к а. Все равно нагибаться надо…

В о р и с о в (гордо). Нет, Ворисов гнуть спину не привык! Я руководящий работник… А где же мой кабинет?

М а л и к а. Во-от…

В о р и с о в. Как! Вот эта дыра!.. Не может быть!.. Когда меня сюда направили, говорили о других условиях работы… Разве высшее руководство будет вводить в заблуждение?..

Малика молчит.

Что, и приемной нет!

М а л и к а. Нету. Моя комнатка за стеной, так она еще меньше. Я там печатаю…

В о р и с о в. Даже не верится… Слушайте, я действительно попал на кладбище?!

М а л и к а (недоуменно). Да… Центральное кладбище…

В о р и с о в (оглядывая комнатку). Это же просто гроб! Меня что, похоронить хотят?.. Не выйдет! Ворисов еще живой… Ворисов еще себя покажет!.. (Другим тоном.) Отнесите куда-нибудь мой чемодан.

М а л и к а. Ой, боюсь — не подниму…

В о р и с о в. Не бойтесь. Там только газета с лотерейной таблицей!

М а л и к а. Ой, а у меня три лотерейки есть!.. Можно проверить?

В о р и с о в. Можно.

М а л и к а. А ключ не дадите?

В о р и с о в. Какой ключ! Я советским людям доверяю… К себе отнесите — там и посмотрите.

Малика выходит с чемоданом.

(Один.) А говорят — от кладбищ большой доход… Интересно!

М а л и к а (входит, уныло). Ничего не выиграла. Везет, как утопленнице…