Обо мне ни слова

А л к и ш. Почему? Все понимаю. Я уезжаю на пять лет учиться. Папе всегда было достаточно этого дома из двух комнат с террасой. А этот дом пока лишний. Зачем ему пустовать? Пусть используют под ясли. Весь квартал, вся улица, даже район скажут нам спасибо.

К у в а н ч (размахивая руками). Нет, он не понимает!.. Во что превратится твой дом! Без крова останешься!

А л к и ш. Кто служит своему народу, у того всегда будет крыша над головой. Скажите, это ваши слова, папа?

Т у й г у н. Ну и племянничек! Он словно комсомолец тридцатых годов или партизан времен войны.

К у в а н ч. Пожалуй, покруче.

А л к и ш. Их имена для меня святы, а пример недостижим.

Т у й г у н. Алкишбек, твоя основная беда знаешь в чем? В том, что ты воспринял отцовские слова и назидания учителей слишком прямолинейно. И потому твои мысли высокопарны и риторичны. На деле со времен Адама и Евы между теорией и практикой, между книгой и жизнью была и будет огромная разница. Это и есть философия жизни.

А л к и ш. Нет такой философии.

Т у й г у н. В жизни существуют и неписаные законы. Вот что нельзя забывать. И кто их знает, вернее, кто их тонко чувствует, а еще вернее, кто чутко улавливает эти неписаные законы, тот и на коне. Тот и проживет благополучную жизнь.

К у в а н ч. Правильно. Главное в жизни — это благополучно прожить. Правильно, Туйгунбай-ака!

Т у й г у н. Я это сам понял поздно, когда голова уже поседела. В молодости у меня не было наставника, а жаль. Ты мне свой человек, Алкиш. А отца твоего я глубоко уважаю, и мне жаль твоего будущего. Только поэтому я и пекусь о тебе. Мы свой век прожили, а ты только начинаешь жить. У тебя все впереди, будущее за тобой, и если ты своевременно не найдешь своего пути, далеко не уйдешь. А тебе предстоит жить в двадцать первом веке. И об этом подумай.

К у в а н ч. Да-а, дай бог, и мы увидим лицо двадцать первого века. А?

А л к и ш. Папа, вы мне сказали, что в двадцать первом веке взаимовлияние, взаимосвязь людей усилятся. Что надо будет учиться жить одной истиной на одной планете. Вы говорили — именно от этого, от понимания друг друга будет зависеть жизнь человечества.

С а р и м с а к. Да, сынок. Так в журнале «Курьер» писали.

К у в а н ч. Курьер-мурьер! Эх ты, брат! И тебе, и покойной невестке я сколько раз говорил, предупреждал — нельзя много говорить ребенку. Вы этим испортите его. И вот он, результат: ваш сын… Ах, если бы я был на вашем месте…

Т у й г у н. Куванчбай! Успокойтесь, успокойтесь… Алкиш умный парень, он все понимает. А ваша энергия еще пригодится вам. Не напрягайтесь. Отдохните.

К у в а н ч. Спасибо, Туйгунбай-ака, спасибо. Вы — настоящий ум. (Делает жест руками.) С головы до ног один большой ум.

А л к и ш. Пап, ты видишь, как страшен может быть разум, если он против истины?

Т у й г у н. Опять!.. «Папа, папа…» Так нельзя, племянник! Ты живешь, в конце концов, в обществе, и надо поступать так, как требует общество, дорогой мой. Общественное мнение (показывает на себя и Куванча) не терпит исключений.

А л к и ш. В вопросах совести закон большинства не действует…

К у в а н ч (затыкает уши). Я уже ничего не могу слушать.

Т у й г у н. Уфф. Легче лопатой работать, чем с ним говорить. (Вздохнул, собрав силы, декламирует.) Жизнь — это не книга, а живой поток! И в нем действуют законы общественного мнения!

К у в а н ч. Успокойтесь, Туйгунбай-ака, успокойтесь.

А л к и ш. А вот тут, папа, надо решить вопрос, что такое общественность. Мы часто говорим: общественность квартала, общественность района, общественность страны, города… Это действительно лицо общества, и у него свои законы. Но когда собираются несколько человек играть в домино или трое у пивной бочки — это не то общество, и его мнение мне не важно.

Т у й г у н. Так он оскорбляет нас!!!

А л к и ш. Нет, нет. Я не провожу аналогии. Я просто хочу уяснить, что такое общество, а что нет. И где истина. Вот и все.

К у в а н ч (помолчав). Не мучь ты нас и себя, Алкиш, верни дом. Пусть он остается твоим, ведь он не мешает тебе.

Т у й г у н. Вот именно, не мешает. И в Конституции говорится: «Граждане СССР имеют право на жилище».

А л к и ш. Верно. И еще в Конституции написано: «Гражданин СССР обязан… уважать правила социалистического общежития, с достоинством нести высокое звание гражданина СССР».

К у в а н ч. Хватит, хватит! Довольно! Это мы слышали… (Успокоившись.) Ну хорошо. Дом ты сдашь под ясли, покажешь пример, сделаешь начинание. Об этом уже и по радио передали. Ну, а дальше что? На этом ты успокоишься или еще что-то придумаешь?

А л к и ш (задумчиво). Позавчера, прощаясь со школой, мы — шестьдесят одноклассников — клялись. Мы вслух читали клятву…

К у в а н ч. Слышал, слышал и об этом.

А л к и ш. …Я выполнил пока только один завет этой клятвы.

Т у й г у н. И много там таких заветов?

А л к и ш. На всю жизнь хватит… Дядя, а ваш сын Кувандык тоже получает аттестат?