Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже

На моих глазах начальник «Спартака» Николай Петрович Старостин, со свойственной ему педантич­ностью, подсчитал, что за 1984 год спартаковцы про­вели дома всего 69 дней. Однако это красноречивое свидетельство тогда опубликовать не удалось, дей­ствовали запреты. Они касались продолжительности тренировочных сборов и многого другого, что могло, по представлению ревнителей любительства, выдать, что мастера ничем, кроме футбола, не занимаются. Старание тщетное, секрет полишинеля, достаточно бы­ло познакомиться с расписанием матчей с марта по декабрь, с зарубежными турне после сезона и с товари­щескими встречами перед сезоном, и ясно, что ни на какую другую деятельность у мастеров времени не оставалось. Узаконенное вранье и плодило неуважение к футбольному труду.

Меня всегда удивляло, что в футболе не принято считать деньги. Прямо-таки напрашивалось ежегодно публиковать сумму расходов и сумму доходов. Бю­джет существует, но и он секретен. Вот и шли годами беспредметные толки: одни твердили, что футбол, народная игра, обходится народу в немалую копеечку, а другие — что на прибыли от него весь спорт де­ржится.

Мне приходилось на международных турнирах юношеских команд исполнять обязанности руководи­теля делегации, а значит, и казначея. Я привозил в Мо­скву чеки на несколько тысяч долларов, а однажды мне выдали наличными, я набил все карманы и пришлось, чтобы не искушать заграничных воров, в жару ходить в плаще. Эти суммы, разумеется, не идут в сравнение с теми, которые причитаются за выступление команд мастеров и уж тем более сборной на чемпионатах мира и Европы.

Разговор полагалось бы вести с калькулятором в руках, но невозможно: нет данных. Однако сведущие люди настаивают, и я им верю, что футбол, самосто­ятельно существующий, был бы рентабелен.

Уже одно это должно заставить уважать футболь­ный труд.

Да и как поверить, что зрелище постоянное, нарав­не с театром, кино, цирком, эстрадой, способно усто­ять, не будучи гарантировано квалифицированным трудом? Это не говоря о том, что наши команды на стадионах всего мира конкурируют с футболом, издав­на открыто называющимся профессиональным. И ког­да нам приходилось видеть или читать, что наши футболисты либо обыграли профессионалов, либо уступили профессионалам, причем это слово в обоих случаях произносилось с мелодраматическим нажи­мом, невольно возникало недоумение: «А кто — на­ши?» Если они любители и выиграли, то выходит, тем профессиональным зря платят деньги, а если проиг­рали, то остается наших пожалеть. Все это вносило сумятицу в мир болельщиков, искавших и не находив­ших правду.

И вот среди многих других крутых перемен в об­ществе настал конец и спортивным лживым сказочкам. Со вздохом облегчения мы стали называть вещи своими именами, как бы пользоваться родным язы­ком, со слова «профессионализм» соскоблена шелуха оскорбительного запрета. Тут же с воинственной ра­достью обретения долгожданной свободы и с нашими известными наклонностями к переимчивости ново­явленные футбольные предприниматели пустились во все тяжкие. И начали с того, что ближе лежит, что заманчивее, — коммерции. Замелькало: доходы, покупка, продажа, спонсоры, контракты, реклама, при клубах — кооперативы, кафе, дискотеки, сувенир­ный промысел. Ей-богу, порой кажется, что буйная эта деятельность может сделать необязательным вы­ход футболистов на зеленое поле, что они устроятся и без игры.

Наверное, все это постепенно войдет в берега. И но­вые формы правления приживутся. Как бы ни были благоприятны сами по себе все эти перемены, осущест­влять их предстоит определенному кругу лиц. И огля­дываешься по сторонам, и диву даешься: где же они, талантливые антрепренеры, функционеры, президенты, столь сейчас необходимые? Как видно, долгие годы, особенно семидесятые, прожитые людьми футбола в иждивенчестве, молчком, с тайной хитрецой, в отста­ивании крохотных, по преимуществу личных, интере­сов, не способствовали разнообразию выдвижений. Ведь и тренеров-то, завоевавших себе твердую репута­цию за те же годы, раз, два и обчелся.

С вниманием, которое я назвал бы напряженным, были приняты сообщения о том, что сначала «Днепр», чуть позже киевское «Динамо» преобразованы в хоз­расчетные футбольные клубы. Им нельзя не желать успеха. Сдюжат ли? Одолеют ли неминуемые бюро­кратические рогатки? В киевском «Динамо» дело воз­главил Валерий Васильевич Лобановский, давний, убе­жденный сторонник профессионализма и самостояте­льности. Математик, организатор, упрямец, хват, име­ющий под началом команду прочную, в сравнении с другими редко страдающую от конъюнктурной морской болезни, устойчиво собирающую зрителей, Лобановский, как мне представляется, едва ли не эта­лонно выглядит тем человеком, которому по плечу реформы. Так появился в нашем футболе объект, за­служивающий, чтобы за него мы «поболели» всем миром.