Обойма с икрой

Он исподлобья огляделся. А вот другие, похоже, верят. Катька Звонарева аж рот раскрыла, слушает. Ну, она-то молодая еще, глупая, это понятно. Но и Генка-вдовец слушает, затаив дыхание. Но он тоже ладно: не местный, ему это, может, и правдоподобным покажется. А остальные, видимо, увлечены просто в силу деревенского менталитета, падкого на всякие таинственные сказки и легенды. Дед Харитон же, кажется, сам искренне верит в свой рассказ. Сергей симпатизировал деду Харитону: он был не злым и безобидным, никогда ни к кому не цеплялся, не поучал и не вредничал. Обожал своего внука Игоря, постоянно о нем рассказывал. Вот и теперь прожужжал о нем все уши, что внук должен скоро наведаться в гости.

Дед Харитон тем временем достал клетчатый носовой платок, от души высморкался и раскрыл было рот, чтобы дорассказать историю до конца, как вдруг сзади послышался насмешливый голос с легким акцентом:

— Опять, дед, байки свои травишь? Не надоело народ дурить?

Дед Харитон в растерянности обернулся: замечание застало его врасплох. У дверей магазина, облокотившись на пустой столик, стоявший у входа с незапамятных времен и служивший подставкой для тяжелых сумок покупателей, стоял невысокий черноволосый мужчина с холодными серыми глазами, взгляд которых был крайне неприятен. Подле него стояли двое высоких, крепких мужчин, одетых в непромокаемую одежду и резиновые сапоги — один помоложе, другой лет около тридцати. А поодаль примостился еще один: краснощекий, с маленькими заплывшими глазками на румяном лице.

Это была знакомая жителям Бережного компания: Ашот, которого все считали бандитом, и его помощники в браконьерских делах — Николай, Михаил и Павел. Николая и Павла знали давно — оба были местными жителями. Молодой Михаил приезжий, кажется, из Тулы, а Ашот появился в этих краях вообще непонятно откуда. Был он очень мутным, и никто из местных с ним никаких дел не имел и в друзья набиваться не спешил.

Ашот не мигая смотрел на деда Харитона своими зоркими глазами. Однако дед, надо отдать ему должное, храбро выдержал этот взгляд. Он нахмурился, лицо его посуровело, и он твердо произнес:

— Я правду рассказываю! А кто из нас народ дурит — дело известное!

— Конечно, известное! — так же насмешливо сказал Ашот. — Вот такие старые дурни, как ты! Тебя, между прочим, давно к ответственности нужно призвать за твои штучки!

— За какие такие штучки? — подбоченился дед.

— За такие! Вводишь народ в заблуждение! И свидетелей вон целое село!

Дед Харитон задохнулся от возмущения и шагнул вперед.

— Я правду рассказываю, как есть! И статьи такой нет, чтобы за это привлекать, так что ты мне мозги не пудри! Думаешь, самый умный тут нашелся? Мы тоже кое в чем разбираемся! И знаем, кого под суд отдавать надо!

— И кого же? — сощурился Ашот.

— Да вот тебя и надо! — Дед Харитон был настроен воинственно. — Вместе со своей шайкой! Набрал себе прихвостней! — Он махнул палкой в сторону крепких мужчин в рыбацкой одежде.

Те синхронно сдвинули брови, но ничего не сказали, лишь стали ближе к мужчине, который затеял с дедом перебранку. А дед теперь обращался к ним:

— И вы тоже подлецы известные! Пляшете под его дудку, а кто он такой? Браконьерите тут, грабите, а добро все ему в карман идет! Отстегнет вам гроши — вы и рады! А еще из наших краев! Предатели! Слава богу, родители ваши до такого не дожили!

— Ты вот что, дед, — сплевывая на землю, раздельно процедил бледноглазый Ашот, явно не отступая от роли старшего в этой четверке. — Говори, да не заговаривайся! При свидетелях клевету наводишь! Мне на тебя заявление можно писать смело. А за клевету и посадить недолго, и даже возраст твой почтенный никто учитывать не будет!

— Пиши! — Дед храбро вскинул голову. — Только я раньше тебя напишу про твои дела мафиозные! Развел тут беспредел! Думаешь, управы на тебя не найдем? Кто ты вообще такой? Откуда взялся? — Дед принялся наступать на мужчину, однако тот не сделал попытки отойти назад.

Он молча смотрел на надвигавшегося на него деда, и в глазах его были досада и злость. Дед подошел вплотную и, не переставая размахивать палкой, повторил:

— Сам заявление напишу! И свидетели на моей стороне будут!

Он обернулся. Те, кто минуту назад слушал его с пристальным интересом, теперь резко его утратили. Все старательно делали вид, что не слышат и не видят происходящего, а некоторые улыбались, давая понять, что воспринимают все как шутку. Дед понял, что растерял поддержку, однако смутился лишь на какое-то мгновение. Он снова повернулся к мужчине с колючим взглядом и сказал многообещающе:

— Ничего, Ашот, скоро тебе конец придет! Тебе и твоей шайке! Вон Игорек мой послезавтра приезжает — он с тобой быстро разберется! Он давно на тебя зуб имеет!

Тот, кого дед назвал Ашотом, невольно дернулся вперед, потом так же резко замер. Не мигая глядя деду в лицо, сказал:

— Мне на твоего Игорька — тьфу и растереть! Кто он вообще такой?