Обоюдоострый меч

Вейдер особо обратил внимание на использование слова "наши".

– Я не учту поражения в рукопашной пока не увижу, как вы сражаетесь с обычными людьми.

– Это весьма великодушно с вашей стороны, сэр.

Нет, не великодушно: честно. Бой с клонами Кюса был не более чем актом любопытства, и его исход – отнюдь не причина, чтобы считать команду лейтенанта непригодной. Наблюдая, как они поднимаются по трапу челнока типа "лямбда", Вейдер отметил, что даже в шлемах может отличить клонов Лекофа от Кюса по их осанке и дисциплинированному, слаженному шагу. Клоны Кюса двигались скорее как атлеты, нежели солдаты, и – он не смог не заметить этого – совсем не походили на единый механизм.

– Подтянитесь, – фыркнул Лекоф, будто бы читая мысли Вейдера. – Вы теперь в 501-ом.

КОМАНДИРСКАЯ КАЮТ-КОМПАНИЯ, ЧЕЛНОК СТ 321, В ПУТИ НА ЦЕНТР ИМПЕРИИ

– Думаю, мне придется по вкусу иметь под командованием батальон Кюсов, – молвил император, откинувшись на сиденье Вейдера когда челнок прыгнул в гиперпространство.

Вейдер проигнорировал посягательство Палпатина на его территорию, и просто отметил тот факт, что его господин вообще соизволил это сделать. Все это – еще один из тех маленьких тестов, постоянного нажима и колкостей, чьими целями было заставить Вейдера жаждать превосходства, и разозлить настолько, чтоб он мог его достичь. Тысячи мелких угроз вскармливали темную сторону в его душе, но временами казалось, что делается это больше для забавы, а не для обучения.

Мне не нужно, чтоб вы держали меня настороже, учитель. Я не забуду, что мною движет.

– Вы ведь не сделаете их частью пехоты, учитель?

Голос Палпатина чуточку отвердел.

– Я знаю, как командовать армией, повелитель Вейдер.

– Я хотел сказать, что клоны Кюса стоят всех "рук", вместе взятых, и потому идеально подходят для спецзаданий.

Император взял поданный Лекофом стакан воды – работа прислугой никогда не казалось лейтенанту унижающей.

– Да, я обучу их выполнению множества заданий.

Вейдеру все еще удавалось избежать слов, которые с недавних пор так и висели у него на языке.

– Кюс был до конца верен своему начальнику. Он так и не раскрыл имени.

– Похвальная черта, которую я надеюсь выявить в его клонах.

– Она может быть как генетической, так и выработанной самостоятельно.

А еще она может быть подавлена. Вейдер думал о человеке, которым он был – да, теперь уже без боли, лишь с ясной и гневной решимостью – и тех, кого он любил, но кто потом его предал. Он все еще помнил то холодное, острое чувство разочарования, пришедшее от осознания того, что Кюса послал Палпатин, и что учителя теперь можно считать лишь источником постоянной угрозы. Понимание истинного одиночества могло сделать Вейдера сильнее, но сей факт его не слишком грел. Он подозревал, что именно по этой причине окружил себя такими людьми, как Лекоф – не просто потому, что верные солдаты были хорошими солдатами, а потому что это утешало ту малую его часть, что все еще была Энакином, часть, которая по-прежнему казалась достаточно полезной, чтобы ее не подавлять. Лекоф давал успокоение: лейтенанту нравилась его работа, он просто хотел выделиться и иметь четкое представление о своих целях в обмен на собственную преданность.

Ты меня не подведешь. Слишком многие меня подводили.

– Лейтенант, – проговорил Палпатин, смотря за спину Вейдера, где в терпеливом молчании стоял Лекоф. – Что заставляет вас быть преданным повелителю Вейдеру?

Лекоф, обычно испытывавший неудобство в присутствии императора, слегка расслабился. Вейдер ощутил это. Сомнения и чувства Лекофа редко отражались на его лице, но они у него все же были, и Вейдер всегда мог различить, а иногда и положиться на них, чтобы понять обстановку внутри имперской армии.

– С вашего дозволения, сэр, – сказал Лекоф, и посмотрел на Вейдера. – Потому что мой господин никогда не просит своих людей сделать что-то, чего не смог бы сделать сам.

– Похвально, – изрек Палпатин.

Честно, – подумал Вейдер. – Он мог бы сказать, что император – воплощение святости, а я – его инструмент. Но он дал ответ солдата.

Император опять присосался к стакану с водой, а Лекоф все так же не шевелился. Он не присядет, пока не сядет Вейдер. Вейдер уже привык, и время от времени приказывал лейтенанту сесть, когда в этом чувствовалась необходимость.

– Свяжись с женой, Лекоф, – сказал Вейдер. – Сообщи ей, когда тебя ждать.

Короткая вспышка возбуждения в душе Лекофа на миг озарила Силу.

– Благодарю вас, сэр. Спасибо.

Лекоф отдал честь и исчез в шлюзе, ведущем в кокпит. Пока он не отошел на достаточное расстояние, учитель и ученик хранили молчание.

– Ты не перестаешь удивлять меня своей способностью к… состраданию, – сказал Палпатин, облачив слова в подобие оскорбления.

– Стимул, – произнес Вейдер, рискнув поправить Палпатина, и надеясь, что тот не подумал, будто он попытался съязвить. – Нет смысла отказывать Лекофу в таких мелочах. Упражняться в контроле ради большего контроля бессмысленно. Главное – вовремя отступить.