Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда

Вплоть до настоящего времени российское правительство не только воздерживается от публикации документов из дела Постышева, но и не подпускает к ним никого из исследователей[605]. Увы, без доступа к архивно-следственным материалам – к таким, как стенограммы судебных заседаний, признательные показания и протоколы допросов, а среди прочего к таким из них, где другие подследственные выдвигают обвинения против Постышева и где сам он обвиняет других – без ознакомления с такого рода источниками невозможно получить верное представление о том, что же произошло в действительности. И так дело обстоит с каждым, кого Хрущёв в своём докладе назвал среди невинных жертв необоснованных репрессий.

Иначе говоря, мы лишены возможности выяснить всю подноготную произошедшего как в случае с Постышевым, так и при изучении дел других репрессированных членов ЦК. Всё, что можно сделать, – сравнить сведения из опубликованных к настоящему времени реабилитационных справок с тем, что известно о Постышеве из иных преданных огласке источников.

Фрагмент доклада комиссии Поспелова о Постышеве значительно короче, чем посвящённая ему довольно немногословная реабилитационная справка, из которой, судя по всему, и почерпнуты все сведения, но с одним важным отличием – к ним добавлены резкие нападки лично на Сталина[606]. Хрущёв, разумеется, был хорошо знаком со всеми материалами, поскольку они рассылались членам Президиума. На некоторых из них стоят их визы, однако самое большое число документов направлялось на имя Хрущёва[607]. Ниже основное внимание будет сфокусировано на рассмотрении реабилитационной справки, поскольку она содержит более подробные сведения о Постышеве.

Кое-что становится заметным почти сразу: в реабилитационной справке о Постышеве[608] нет ни слова об организации им массовых противозаконных репрессий членов партии, о чём имеется довольно много источников. Само собой разумеется, что освещение этой темы в «закрытом докладе» не вызвало бы неприязни к Сталину и не прибавило бы симпатий к Постышеву.

Но особенно важно, что вопрос обойдён молчанием и в реабилитационной справке. Если в деле нашлось бы хоть что-то, способное обелить Постышева, такие факты непременно попали бы в неё. При добросовестном изучении дела Постышева вопрос о его роли в раздувании репрессий просто невозможно было оставить без внимания! Окажись он затронутым в реабилитационной справке, кто-то из политических оппонентов Хрущёва, например, Молотов или Каганович могли бы затребовать себе реабилитационную справку, и хрущёвские плутни тогда бы выплыли наружу.

Хрущёв участвовал в Пленуме Центрального комитета в январе 1938 года, когда Постышев подвергся резкой критике и затем был исключён из ЦК за проводимые им репрессии. Конечно, Хрущёв просто не мог не знать как о проступках Постышева, так и о причинах его исключения из ЦК, и не вызывает сомнений, что он голосовал в поддержку такого решения.

Из имеющихся свидетельств явствует: и реабилитационная справка, и опирающийся на неё доклад Поспелова построены на мошенничестве. Оба документа вместо объективного рассмотрения дела следуют заранее спланированной методе, чтобы, несмотря ни на что, представить Постышева невиновным ни в каких злодеяниях. Конечно, Хрущёв не мог не быть в курсе проделанных манипуляций.

Примечательно, что в случае реабилитационной справки о Постышеве (как, впрочем, о большинстве или почти всех репрессированных) не только Хрущёву, но и другим участникам январского (1938) Пленума из числа членов Президиума – Молотову, Кагановичу, Микояну, Ворошилову – следовало знать о хрущёвских плутнях[609].

Нельзя, очень может быть, что Постышева судили лишь за одно или за ограниченное число тяжких преступлений, например, за участие в правотроцкистском заговоре. К такой практике нередко прибегают в США, когда рассматривают в суде не все караемые смертью правонарушения, какие есть в деле обвиняемого. Не исключено, что Постышева и не судили за другие преступления, – в конечном счёте лишить человека жизни можно только раз.

Но в случае «полной реабилитации» необходимо аннулировать приговор за все преступления, в которых осуждённый был признан виновным. Если же преступление всего одно и обвинение по нему признаётся несостоятельным, тогда осуждённого можно считать «невиновным»: его единственное обвинение будет аннулировано. Очень похоже, что в деле Постышева так всё и случилось. То же самое, по-видимому, относится ко многим, если не ко всем «реабилитированным», чьи справки процитированы в докладе Поспелова.

Подготовленная прокуратурой справка подтверждает, что Постышев сознался в участии в правотроцкистском заговоре и в шпионаже в пользу японской разведки. Но те, кого Постышев назвал своими сообщниками, либо ничего не сказали о нём самом в показаниях, либо назвали его среди тех, против кого были нацелены их собственные заговоры[610].

Некоторые сведения, указанные в реабилитационной справке, выглядит довольно странно. Судите сами: