Оболочки

В этот раз кружочек с непонятным символом был активным, более того, он пульсировал, словно требуя, чтобы на него нажали. За иконкой скрывалось целое приложение, с выпадающим меню и вкладками. Парень полюбовался на статистику синхронизаций, там была всего одна запись, зато с датой, временем и уровнем загрузки — 76/59. Что это значит, тут же и расшифровали, именно такой процент от воспоминаний о произошедшем за неделю Димка передал своему альтер эго и получил от него. Неравноценно, и что-то важное могло пропасть.

Здесь же, в приложении, был мессенджер с пустой адресной книгой, неактивные дополнительные услуги и раздел «Страхование». В нём Димке предлагалось купить базовый пакет за 2 тысячи единиц в год на случай, если с обеими оболочками что-то случиться. Слово «обеими» корябнуло взгляд.

— Оболочка, значит?

Димка вывел показатели состояния тел, его собственное оценивалось в 95814 единиц, а тело Соболева в 7740, как было указано — «на текущий момент». Странно, может, память и не вся передалась, но молодой человек помнил, что здоровье Соболева от уколов значительно улучшилось. А по сравнению с начальной стоимостью — наоборот, упала цена у оболочки. Оставалось ждать воскресенья, тогда, если Соболев не потеряет к тому времени память и здоровье окончательно, можно будет разобраться, в чём дело. Молодой человек порылся в настройках, но нигде эти цифры не расшифровывались, зато опций, которые теоретически менялись, было множество. В том числе — частота синхронизации, ползунок свободно ходил от единички до трёхсот, цена тоже менялась, но в обведённом жирной линией прямоугольнике всё равно стояли цифра 7 и число 25. Наверное, это означало — раз в неделю по 25 единиц. И длительность можно было менять, от пятнадцати минут до шести часов, Димка оставил час, если работает, лучше не вмешиваться в настройки.

Баланс всё так же составлял 1575 единиц, их, наверное, можно было на что-нибудь потратить, но с богатством Дима решил разобраться позже. Его больше интересовало мессенджер и возможность, а точнее, невозможность с кем-либо связаться. Он был готов задать вопросы таинственным координаторам, или другим участникам программы, да чего там, подписаться на чей-нибудь канал, но при попытке ввести номер или логин выплывала экранная клавиатура с двадцатью символами — четыре ряда по четыре, и четыре символа по бокам. Произвольный набор знаков ничего не дал, более того, высветилось количество допустимых ошибок — пять, и сообщение, что за шестую с него снимут сто двадцать единиц.

— Где-то я эти закорючки видел.

Димка напряг память, но ничего на ум не приходило. И только когда он вытащил монету, чтобы убрать планшет на место, понял — вот же они, три штуки, прямо на ней. Молодой человек сбегал за телефоном, и попытался сфотографировать экран планшета, но ничего не получилось, на снимке вместо экрана появлялся чёрный прямоугольник. Пришлось взять лист бумаги, ручку, и зарисовать клавиатуру, а заодно и закорючки с монеты. И баланс из приложения, он и цифры на монете наверняка совпадали.

(13). Сторона 2. 25 апреля, суббота

(13). Сторона 2. 25 апреля, суббота.

— Очнулись, Николай Павлович?

Голос был мне не знаком. Я приоткрыл правый глаз и никого не увидел. Потом то же самое проделал с левым — прямо по центру маячило чьё-то лицо, а за ним капитана Запольского разглядел.

Обстановка в этот раз была поприличнее, вместо каталки — кровать с подлокотниками и наклонной спинкой, люминисцентные светильники прозекторской исчезли, уступив место приглушённому свету, идущему со всей поверхности потолка. Я лежал в белоснежной комнате, опутанный трубками и проводами, рядом с кроватью издавал ритмичный писк врачебный монитор, что там на экране у него показывалось, я не видел, но пульс был ровным и нормальной частоты. Запольский вышел, а незнакомец остался.

— Какой сегодня день?

— Вот это правильный вопрос, — мужчина улыбнулся. На вид ему было лет сорок-сорок пять, короткая стрижка, чисто выбритый массивный подбородок и тонкие хищные губы, — суббота сегодня, товарищ Соболев, двадцать пятое апреля две тысячи двадцать шестого года от рождества Христова. В бога верите?

— Пока не знаю.

— А он вас точно охраняет, приехай скорая на десять минут позже, и всё, рядом с вами сейчас апостол Пётр бы сидел, а не я.

— Может вы и есть апостол, мы ведь не знакомы?

— Конечно, — мужчина сдержанно кивнул. — Звание моё полковник, а фамилию вам пока знать не надо. Так и зовите — товарищ полковник. Или просто Сеня, мы ведь с вами одного возраста.

— Вы коммунист, товарищ Сеня?

— Конечно.

— Понятно, почему вы не в курсе. Апостол Пётр встречает тех, кто попал в рай, а мне это не грозит.

— Уели, Николай Павлович. Но знаете, я рад, что вы живы, и что форма ваша физическая никуда не делась. Четверых разбросали, как котят, если бы не пятый, с ножом.

Оставалось верить полковнику на слово.