Обольщение по-королевски

Она поняла, какую цель преследовал принц, добиваясь ее приезда сюда на бал. Он выполнял свой долг перед ней, на который намекал в доме Элен неделю назад. Это была своего рода попытка восстановить ее репутацию, загладить свою вину перед ней, исправить непреднамеренно нанесенный ей вред. Она по достоинству оценила его старания, хотя имела веские причины опасаться, что его усилия в этом плане бесполезны.

— Вам не надоел еще весь этот шум, скрип и топот? Я-то вынужден здесь оставаться до конца, выделывать козлиные антраша в соответствии со своим долгом и тонуть в отдающем горечью шампанском. Но вас я отошлю домой, когда вы только этого пожелаете.

Анджелина была очень утомлена и хорошо понимала, что ей лучше расстаться с ним сейчас, соблюдая внешние приличия и сохраняя гордый независимый вид, нежели оставаться все еще в этой толчее и следить за Рольфом горящими глазами, пока ее вынудят покинуть здание миссии.

— Да, — сказала она, наконец, тихим голосом, — с меня достаточно всего этого.

Домой ее сопровождал Мейер, тихо сидевший рядом с ней в карете, откинувшись на мягкие подушки сиденья. Сначала он не делал попыток завязать разговор. Но когда они миновали несколько кварталов, он повернулся к Анджелине и взглянул на ее профиль, четко вырисовавшийся на фоне окна, освещенного фонарем, висевшим на дверце кареты.

— Я хотел бы узнать, обдумали ли вы мое предложение, которое я сделал вам несколько недель назад? — спросил он тихим задумчивым голосом, доносившимся из затемненного угла кареты, где он сидел.

— А я уже думала, вы забыли о нем или скорее пожалели о своих словах, — отозвалась она.

— Как я мог? Просто я видел, что у вас были другие заботы и перед вами открылись другие возможности — после вашего бегства с молодым Делакруа.

— Я вас вовсе не обвиняю за вашу… медлительность в этом вопросе. Действительно, вам трудно предъявить претензии за то, что вы сомневались открыто спросить у меня ответа. Ведь я могла бы сказать, что обдумала ваше предложение, но не могу принять его, — и так как он молчал, Анджелина спросила: — Я не обидела вас? Уверяю, я не хотела этого. Я всегда буду благодарна вам за вашу заботу и попытку помочь мне в моем странном положении. Я только сожалею об одном, что не смогу убедить вас в правильности своего решения. Подумайте, ведь никто из нас не был бы счастлив, прими я ваше предложение. — Он потянулся к ней, как будто хотел дотронуться до нее, обнять ее, но карета в этот момент начала замедлять свой ход, пока наконец, не остановилась. Леопольд, сопровождавший карету верхом, поравнялся с окном, и Мейер отпрянул от Анджелины.

— Я в отчаянье от того, что ваше решение не в мою пользу. Как бы мне хотелось, чтобы события разворачивались по-иному, по-иному во многих отношениях.

— Если бы события разворачивались по-иному, мы сами были бы другими людьми, — отозвалась она.

— Вы правы, — произнес он натянуто и открыл дверцу кареты.

Никто не помог Анджелине снять пышный наряд: расстегнуть длинные перчатки, отцепить тяжелый шлейф, расстегнуть несколько дюжин маленьких жемчужных пуговичек на спине. Мадам де Бюи и ее сестра уже вернулись, потому что в зале горел свет. Правда, он моментально погас, как только Анджелина переступила порог дома. Тетя не хотела видеть ее.

Анджелина, как могла, извиваясь всем телом, старалась снять свое платье, пока, наконец, не справилась с этой задачей. Она повесила роскошный наряд в убогий шкаф своей комнаты. Надев поношенную ночную рубашку, она вынула шпильки из волос прически и распустила волосы. Затем, взяв расческу, она провела по густому волнистому потоку, чувствуя облегчение от того, что наконец избавилась от давящей, причинявшей ей боль тяжести волос, зачесанных в высокую прическу. Когда волосы упали сплошной сияющей волной ей на плечи и спину, она загасила свечу и легла на свою узкую кровать.

Анджелина думала, что не уснет. Ее утомление было не физического плана, и о причинах и свойствах его Анджелина не могла судить. Несколько мгновений она лежала, уставясь в темноту, а потом забылась дремой.

Внезапно она очнулась. Продолжая лежать все также тихо и неподвижно, она огляделась кругом. Был поздний час, ночь стояла непроглядно темная: ни звезд, ни луны не было видно на небе.

Что разбудило ее, Анджелина не могла бы сказать, но нервы ее были напряжены до предела, возвещая об опасности. Постепенно до ее сознания дошло, что она находится не одна. Ощущение было острым и отчетливым.

У нее перехватило дыхание, чувства обострились до предела, она прислушивалась к малейшему звуку.

Ее вдруг охватило непреодолимое желание вскочить с постели и броситься бежать. Ее мышцы оцепенели, скованные судорогой. Казалось, время застыло. Где-то запел петух. Ветерок играл в густых зарослях вьющегося винограда во внутреннем дворике и сухие стебли издавали шуршащие звуки, колыхаясь на кирпичной стене. Анджелина облизала пересохшие губы.

— Тетя Берта?

— Нет, это не шаркающая ногами старая карга и не ночной вор. Это всего лишь я.

— Рольф!

Его голос звучал где-то рядом, здесь в комнате.