Обольститель

Какие перемены, вздохнула королева, лежавшая на кровати в ожидании родов. Фредерик покидает семейный круг — и юный Уильям тоже! Фредерик отправляется в армию, Уильям — во флот. Уильям еще очень молод, но король сказал, что служба на море ему не повредит.

А Георг — самый дорогой и любимый — получит личные апартаменты.

Как бы она хотела, чтобы сын пришел к ней по собственной инициативе. Он, конечно, никогда этого не делал. Возможно, он считал, что это будет непочтительно по отношению к королеве. Но ведь она его мать!

Ребенок родится уже скоро. Она так привыкла рожать, что почти не тревожилась. В первый раз все было иначе — жарким августовским днем восемнадцать лет тому назад она готовилась к своим первым родам и молила Господа о том, чтобы он дал ей мальчика.

Ее молитвы были услышаны. Она родила восхитительного сына, хотя и немного своенравного. Но такого красивого! Она бы хотела показать дома, какого удивительного принца подарила стране. Там, конечно, слышали о его проделках. Весь мир говорит о принце Уэльском. Она никогда не забудет слова поздравления: «Это мальчик!» Лорд Кантелуп так спешил сообщить королю об успешных родах, что не уточнил пол малыша и сказал Георгу, что это девочка. Пирог и горячий пряный напиток для всех гостей, приходивших во дворец. Сколько денег на это ушло — посетителей было бесчисленное множество. Сейчас таких торжеств не будет. Слава Богу. В конце концов, это не принц Уэльский.

С тех пор прошло восемнадцать лет; ее первенец получит собственные апартаменты. Она догадывалась, как он рад этому, и надеялась, что он не будет слишком безумствовать и ссориться с отцом. Она боялась тех моментов, когда король сердился на детей. Когда он начинал говорить все быстрее и быстрее, иногда несвязно, не заканчивая предложения, Шарлотту охватывал страх. Она твердила себе: я не все понимаю, потому что мне еще надо совершенствоваться в английском.

Она слышала гортанный голос мадам Швелленбург: «Nein, nein. Давать мне. Я сама сделать это».

Боли участились. Теперь уже скоро.

— По-моему,— спокойно произнесла она,— время пришло.

Вскоре она родила сына.

***

Архиепископ Кентерберийский нарек мальчика Альфредом; крестниками стали принц Уэльский, принц Фредерик и их сестра принцесса Шарлотта.

Это событие породило комментарии в церковных кругах; епископ Селисберийский явился к королю по этому поводу.

— Ваше Величество, — сказал он, — церемония крещения принца Альфреда серьезно обеспокоила церковь.

— Почему? — спросил король.

— Ваше Величество, крестники ребенка несут большую ответственность.

— Я прекрасно сознаю это, господин епископ.

— Лица, взявшие на себя эту ответственность, слишком молоды, чтобы осознавать ее. Принцу Уэльскому всего восемнадцать лет. Его брат и сестра еще моложе. Я бы хотел, чтобы Ваше Величество подумали о повторном крещении. Вы могли бы выбрать более зрелых крестников.

Король всегда гордился своей рассудительностью.

— Господин епископ, я понимаю вашу точку зрения. Но когда принц Альфред достигнет совершеннолетия и будет нуждаться в наставничестве своих крестников, они уже будут зрелыми людьми и смогут выполнить свои обязанности.

— Ваше Величество, я считаю, что вам необходимо пересмотреть этот вопрос.

— Спасибо, милорд. Мне кажется, я обдумал его и ответил на ваши опасения. Вы меня поняли, а, как?

Никто не смел спорить с Георгом Первым или Георгом Вторым. С Георгом Третьим дело обстояло иначе; его трудно было заставить изменить уже принятое им решение, однако он обходился весьма вежливо с теми, кто сомневался в его мудрости.

— Ввиду особого положения принца Уэльского, являющегося наследником трона,— пояснил король,— к нему нельзя подходить с обычными мерками. Став со временем королем этой страны, он окажется наилучшим опекуном для брата, который младше его на восемнадцать лет. Спасибо, господин епископ, за то, что вы подняли этот вопрос. Я все вам объяснил, а, как? А теперь вас ждут дела... как и меня.

Епископу пришлось довольствоваться услышанным.

Но когда принц узнал мнение епископа, он рассердился.

— Вот что происходит,— сказал он. — Люди считают меня ребенком, потому что со мной обращаются, как с ребенком. Я, принц Уэльский, оказывается, недостоин быть крестником моего брата.

Он не мог забыть это оскорбление; через несколько дней, случайно встретившись с епископом Селисберийским, он остановил его и спросил таким громким голосом, чтобы его услышали все окружающие:

— Вы знаете новость, господин епископ?

— Какую, Ваше Высочество? — отозвался епископ.

— Мой отец,— сказал принц,— послал своих приближенных к крестникам епископа Селисберийского, чтобы выяснить, почему они столь легкомысленно пренебрегли своими обязанностями и не научили своего подопечного держать язык за зубами, когда это необходимо.

Епископ так растерялся, что не сумел ничего ответить принцу, который с надменным видом прошествовал дальше. Вскоре все, смеясь, обсуждали это происшествие. Принц Уэльский и в самом деле ощущал свою независимость.

***