Обольститель и куртизанка

Оливия вздохнула. Она и сама могла бы стать таким же капризным, самовлюбленным ребенком. Ее отец был достаточно знатен и богат, чтобы потакать прихотям своей единственной дочери. Но прошлое проложило непроходимую пропасть между нею и этой избалованной, своенравной девчонкой.

– Затем, что я весь день провела в поездке. Если девушка, которая по возрасту годится мне в дочери, собирается меня поучать, то мне хотелось бы, по крайней мере, усесться поудобнее.

– Я предпочитаю стоять.

– В самом деле? – Оливия опустилась в кресло. – В таком случае простите меня за невежливость.

Похоже, девушка не заметила иронии в словах куртизанки.

Дверь отворилась, и в комнату вошел дворецкий с подносом в руках.

– Я взял на себя смелость позаботиться о чае, мадам. – Он поклонился леди Роме. – Миледи.

– Я не хочу чаю, Лейтем, – гневно выпалила девушка, подтвердив подозрения Оливии в том, что дворецкий был хорошо знаком с непрошеной гостьей.

– Спасибо, Лейтем, я выпью чаю. Поездка в карете была долгой и утомительной.

– Хорошо, мадам. – Не обращая внимания на грубость гостьи, дворецкий поставил чайный прибор на столик перед Оливией. Рома застыла в угрюмом молчании у камина.

Когда Лейтем вышел, Оливия налила себе чаю и взглянула на Рому.

– Вы уверены, что не хотите чашечку? Рома метнула на нее яростный взгляд.

– Я пришла сюда не ради чая!

Оливия снова улыбнулась. Неужели и она сама была когда-то такой же юной? Едва ли. – Нет, вы пришли, чтобы устроить скандал.

– Я пришла потребовать, чтобы вы поступили по чести. Хотя, что знают о чести женщины вроде вас?

– Удивительно, откуда вам известно так много о женщинах вроде меня, – невозмутимо отозвалась Оливия. Не обращая внимания на колючий взгляд Ромы, она наполнила вторую чашку и протянула ее девушке. – Положить лимон?

Рома неохотно покачала головой.

– Нет, спасибо. Немного сахара и молока.

Обиженно надув губы, леди Рома взяла чашку и рассеянно уселась в кресло рядом с чайным столиком. Она даже стянула черные перчатки, а затем развязала ленты и сняла шляпку.

Оливия неспешно пила чай, втайне мечтая о глотке бренди. Благопристойная леди Рома наверняка пришла бы в ужас. А может, только утвердилась бы в мысли, что отец погряз в грехе со своей распутной любовницей в этом кошмарном вертепе разврата.

– Как вы узнали обо мне? Благовоспитанной девушке не полагается знать о любовных связях отца. Да и чьих бы то ни было.

– Я вовсе не дурочка, – хмуро бросила Рома и, поднеся к губам чашку, отпила изрядный глоток. – Ваше имя у всех на устах. А после того отвратительного представления, что вы с моим отцом устроили на балу у лорда Перегрина Монтджоя, о вашей связи судачит весь город.

Оливия не сомневалась, что их с Эритом появление у Перри наделало шума в лондонском полусвете. Но как могли эти слухи достигнуть ушей добропорядочной девицы из высшего общества?

– Я могу лишь извиниться. – Озабоченно нахмурив брови, Оливия поставила чашку на столик. – Ваш отец огорчился бы, узнав, что люди разносят о нем сплетни.

Она протянула гостье блюдо с сандвичами, ожидая, что та откажется, но Рома охотно взяла один. Бедняжка ждала в библиотеке больше часа и, должно быть, изрядно проголодалась.

– В Лондоне только и разговоров, что о вашем отъезде в Вену вместе с моим отцом.

Оливия тяжело вздохнула.

– Простите меня, леди Рома, но вас это не касается. Если хотите выслушать мой совет, поезжайте домой, готовьтесь к свадьбе и забудьте, что мы с вами когда-либо встречались. И, разумеется, вы больше не должны появляться здесь. Никогда.

– А вам-то что до этого? С тех пор как отец познакомился с вами, он словно одержим. От вас нам одни несчастья.

– Как ни печально, боюсь, он бы согласился с вами, – усмехнулась Оливия, но ее попытка разрядить обстановку не увенчалась успехом. – Пожалуйста, смелее выскажите мне все, что хотели, а затем вам действительно следует уйти, – продолжила она, снова приняв серьезный тон. – Полагаю, вы пришли сюда не для того, чтобы высечь меня за мои прегрешения.

– Нет, я пришла, чтобы... – Рома выпрямилась, пристально глядя на Оливию. В ее голубых глазах застыло отчаяние и горечь. Набрав в грудь побольше воздуха, она сбивчиво заговорила: – Если в вас есть хоть капля порядочности, вы отпустите отца обратно к семье.

– Я не похищала вашего отца, дорогая. Отец очень любит вас.

– Нет, не любит. Он любит вас. Но вы не можете завладеть им. Отец приехал, чтобы помириться с семьей. Вы должны оставить его нам. Зачем он вам? Одним мужчиной больше, одним меньше. Вы живо найдете себе нового любовника. А у меня не будет другого отца.

Это был горестный вопль избалованного ребенка. Ребенка с разбитым сердцем.

– Ваш отец имеет право на собственную жизнь, леди Рома.

– Нет, он принадлежит нам. Уильяму и мне.

– Вы собираетесь выйти замуж и создать собственную семью.

– Я хочу, чтобы мои дети знали дедушку лучше, чем я своего отца.

– В любом случае он собирается вернуться в Вену.

– Только потому, что вы не дали нам возможности попросить его остаться. Он проводит все время здесь, в этом доме.