Обольстительная герцогиня

– Мой старый преподаватель по ораторскому искусству всегда советовал мне представлять слушателей голыми, в одних носках, чтобы я не нервничал, когда выступаю перед большой аудиторией, – сказал он. – Но заверяю тебя, я бы никогда не мог сосредоточиться на выступлении, если бы ты была моей слушательницей.

Артемизия засмеялась, но ее хихиканье превратилось в «ой!», когда он поднял ее и перекинул через плечо, словно мешок с картошкой.

– Никогда не смейся над преподавателями из Оксфорда. – Он отвесил ей шлепок, по голой попке и понес в спальню. Она покачивалась в такт его шагу, словно тряпичная кукла, ее руки свободно свисали. Но вдруг она заметила, что его ягодицы в пределах ее досягаемости, и прежде чем Тревелин опустил ее на кровать, она сильно шлепнула его.

– Никогда не смейте плохо обращаться с герцогиней, – предостерегла она.

– Верно замечено, – ответил он, – Я изо всех сил постараюсь обращаться с вами как можно лучше. Но сейчас намерен показать все, на что я способен, Ларла. – Задорное выражение исчезло с его лица, уступив место серьезности.

Он начал с ее ног и, высоко поднимая каждую, снял с нее туфельки и стянул чулки. Затем Тревелин начал гладить каждый пальчик, пробегая по всей стопе до пяток. Она вздрагивала, но стойко сдерживала смех. Артемизии казалось, что Тревелин не слишком любит щекотку, и она изо всех сил вознамерилась не подавать виду, как действуют на нее его прикосновения.

Затем он забросил ее ноги себе на плечи, а его взгляд скользнул от щиколотки к колену, а затем к внутренней стороне бедра. Она была полностью обнажена перед ним; и ответом на пламя в его глазах стала ее увлажнившаяся плоть. Когда они чуть не занялись любовью во время маскарада, студия была залита мягким лунным светом, сглаживающим все несовершенства. Теперь же она осталась перед ним без малейшего прикрытия в резком свете дня. Он провел рукой по ее ножке, и от прикосновения ее кожа покрылась мурашками.

– Нет, не надо, – возразил он, когда она попыталась соединить колени. – Я обещал завладеть тобой целиком и полностью, а я всегда держу свое слово.

– Но… – Как она могла облечь в слова то, что чувствует? Всю жизнь ее учили, что какая-то часть ее нечиста и нельзя прикасаться к ней, кроме как в случае крайней необходимости и только после использования мыла. Она боялась, что ему не понравится то, что он обнаружит, когда полностью познает ее.

– Все в тебе прекрасно, Ларла, – заверил ее Тревелин, словно бы разгадав все ее тайные страхи. Она расслабилась, почувствовав тепло его одобрения, и закрыла глаза. Он ласкал темный треугольник большим пальцем, исследуя все ее самые потаенные секреты. Он прикасался. Он дразнил. Он осыпал ее нежными и настойчивыми ласками, и напряжение внутри ее все возрастало, пока она не смогла лишь простонать его имя.

Все внутри ее пульсировало, когда он убрал руку.

– Нет, пожалуйста. – Она боялась, что он остановится, однако все слова улетучились, когда он накрыл ее тело своим, его ягодицы разместились между ее раскинутыми ногами. – О да!

А потом он поцеловал ее. Его язык проскользнул в ее рот, в то время как его мужская плоть медленно наполнила ее. Она оплела его ноги своими, умоляя его войти глубже, однако он делал это со сводящей с ума медлительностью.

А потом внезапно он погрузился в нее, прижавшись к ее плоти, а затем поднялся на локтях и взглянул на нее сверху.

Никто из них не мог говорить еще некоторое время, однако их взгляды соединились, и Артемизия не смогла бы отвести глаз, даже если бы от этого зависело обещание рая. Было так прекрасно ощущать его внутри, это невозможно было передать словами.

Затем он начал двигаться, и она отвечала на его ласки, приподнимая бедра в такт его толчкам. Мир Артемизии распался на отдельные составляющие. Жар. Трение. Ноющая боль.

Она почувствовала аромат его теплого мужественного тела и тесно прижалась к нему, готовая насладиться им. Желая отдаться ему полностью и без остатка, Артемизия ощущала пульсацию между ног.

– Сильнее, – просила она.

Отрывистый вскрик вырвался из его груди, и он глубоко в нее ввел свое мужское достоинство. Изнутри она ощутила все нарастающее волнение, конвульсию, которая заставила ее потерять контроль над своим телом. Радость наполнила все ее существо.

Его освобождение наступило следом, и после резких толчков его семя оказалось внутри ее. На мгновение в ее голове мелькнула мысль, что они не принимали никаких мер предосторожности, а затем ее охватила приятная апатия. Ей уже не хотелось больше ни о чем думать, только бы ощущать прикосновение его виска к своей щеке.

Их сердца бились в унисон, когда она поглаживала его спину.

Затем он приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на нее, не нарушая их единства.

– Мадам, вы просто волшебны.

– Спасибо, мой Марс, – прошептала она. – Мне кажется, вы только что завершили свою первую успешную кампанию. И оба мы выиграли.

Глава 22