Оборот времен

Внимание конвойного привлекло что-то, торчащее из одной громадной кучи опилок, которая высилась в два роста человека и растянулась на десяток метров. На ней среди накопившегося разного мусора виднелся небольшой кусочек резиновой трубы. Солдат потянул ее на себя. Она не поддавалась. Он раскопал ее больше. Еще раз потянул. Трубка уходила вглубь спрессованной глыбы опилок. Шланг был прочный, его не так-то просто было вытащить. Подошел на помощь еще один солдат – безуспешно. Позвали Сергея, начальника караула.

Как она могла здесь появиться? Подобный шланг использовался для подачи воды на пилораме. Что-то насторожило Сергея, он имел тогда уже хороший опыт службы в конвойных полках. Верхний слой опилок отличался от остальной его части. Кто-то помогал. Сообщники, значит, рядом, мелькнуло в голове. Один он бы не смог закопать себя.

Заключенные стояли в два ряда метрах в ста от этого места. В сумерках их лиц было не различить. Сергей подошел к ним и спросил: «Есть желающие раскапывать опилки?» Желающих не было. «Считаю до трех. Раз. Два… Три». Никто не вышел. «Бульдозерист, подгони машину к куче», – скомандовал Сергей. В полной тишине он пошел к куче опилок. Прозвучали его команды: «Наматывай шланг. Крепи, – затем через пару минут, – Тащи». Шланг напрягся, напружинился и вылетел из кучи. «Сам выберется», – со злостью сказал Сергей. Когда раскопали опилки, нашли молодого заключенного с наколкой «фарт». Он задохнулся. Сергей за предотвращение побега тогда не получил благодарность. Но и выговора тоже, хотя себя он позднее винил. Осадок остался.

Воспоминания об уходе

Альберт продолжал искать ответ на вопрос: что это значит. На столе лежала эта загадочная книга. Что в ней такого, что ею интересуются все? В голове всплывали истории про книги, которые искали по разным причинам. Как ключ для того, чтобы расшифровать запеленгованные радиопередачи. Разведчики выбирали именно редкие книги. Может, это именно такая книга? Но сразу отбросил эту версию. Сейчас уже другая техника для сеансов радиосвязи.

Вспомнил день, когда вышел на улицу из старого кирпичного здания, где тогда размещался их госкомитет, и остро почувствовал себя вне команды. Вдруг все, с кем он годами работал, переживал радости и трудности, остались за дверями. Сказал: «Нет, это меня не устраивает». И вышел. Никаких колебаний у него не возникло, они пришли уже потом, когда он понял, что сделал. Он ушел из своей команды. Ему предлагали другую работу. Он сказал: «Нет». Они ему объяснили, что у них нет для него другого предложения. Пусть он подумает, его не торопили. Он сказал «Нет» и ушел. Ему звонил старый приятель, пытался уговорить. Ему тоже сказал «Нет» и не стал объяснять ничего. Какой-то ступор. Он даже пробовал продумать возможные формы возвращения, но сам себе же говорил: «Нет».

И только через неделю понял, на что он пошел. Он отказался от поддержки коллег и остался один. Ну, не один, есть еще друзья и знакомые. Но он не хотел бы к ним обращаться. Поэтому получается «зеро». Да, и это в 40 лет. Голова работала непрерывно, трудно было об этом не думать. Читал где-то, что все чувства обостряются в такие минуты. Он, сам того не желая, запустил механизмы мобилизации.

Его заподозрили в том, что он ввел в заблуждение руководство комитета, которое официально подписало письмо в поддержку проекта. Но разразился скандал. Конкурент нажал на все тормоза и прислал большое письмо с аргументацией трех академиков, что проект вреден для государства. Более того, руководство госкомитета преднамеренно пытается растратить государственные деньги на заведомо ложные проекты. Нецелевая растрата государственных средств. Его непосредственный руководитель – начальник отдела, относившийся к нему достаточно неплохо – сказал: «Кто-то из нас должен пострадать. Выбирай». Выбора не было. Альберт взял на себя две ноши ответственности. В это время в госкомитете происходила реорганизация. И ему объявили выговор. «Понимаешь, – оправдываясь, говорил ему тот начальник, – мы не виноваты, но там, где фигурируют миллионы, человек слаб, а там где миллиарды – он ничто, с ним уже не считаются». И предложил ему другую работу с понижением, которую Альберт считал для себя неприемлемой.

В каждом заключен дух противоречия по природе. Если она сама противоречива, то ее дух в человеке тоже.

И часто он заставляет поступать не так, как ему подсказывает опыт и знания, а наоборот. Иногда человеку даже трудно объяснить, почему он так поступил. Он в оправдание может только невнятно что-то ответить, что кто-то его дернул. Не он сам виноват. Так и Альберт временами из-за духа противоречия рассматривал ситуацию с другой точки зрения. И видел совсем иное.