Оборотень

Как хорошо было Игорю в этой семье и особенно рядом с этой девочкой! И однажды, когда он потихоньку вышел от спящей Даши, а Глеб Алексеевич смешливо протянул: «Однако… Малышка на тебя имеет виды…» — он ответил:

— А что? Смех смехом, а вот возьму и женюсь на Дарье. Лет через двенедцать-тринадцать.

— Ого! — Глеб Алексеевич кивнул жене. — Видишь, любовь у них взаимная!

И объяснил Игорю:

— Даша на днях меня спрашивает: «Папа, а когда мне уже можно будет выходить замуж?» Я отвечаю: «Лет в двадцать хотя бы». А она: «А сколько тогда будет Игорю?» «Тридцать четыре», — говорю. «А сколько это?» Я прикинул: «Да вот мне как раз столько». Она, знаешь ли, обрадовалась, головой закивала: «Так это ещё молодой! Вот я и выйду тогда замуж за Игоря».

Они все весело посмеялись — так живо Елисеев передал эту сценку. И закончил словами:

— Да только ты, Игорёк, к тому времени уже успеешь жениться. А может — и не один раз.

— Нет, убеждённо покачал головой Игорь. — Я дождусь Дашу, вот увидите!

Через год после этого разговора он женился. Ездил по молодёжной студенческой путёвке в Домбай и там познакомился со Светкой. Вместе учились кататься на горных лыжах, вместе пели у костра «Домбайский вальс», не отрывая глаз друг от друга, и однажды вместе ушли в его комнату, а двое его соседей, всё правильно поняв, не мешали им до утра… Разъехались, но через две недели Игорь помчался в город Курск и привёз Светлану уже своею невестою.

Свадьбу отгрохали весёлую, по-студенчески многолюдную, вскладчину. В какой-то момент Светлана сжала руку Игоря под столом:

— Гляди-ка, твоя невеста-первоклашка глаз от меня не отводит, не нравлюсь я ей!

Игорь был счастлив. Он чмокнул жену в щёчку, весело, через стол помахал рукой Дашеньке. Она засветилась улыбкой, махнула в ответ.

— Вот видишь, девчонка радуется за нас с тобой!

— Ох, Игорёк! Боюсь, отобьёт она тебя! Сразу видно, упрямая…

Светлана, конечно, шутила. Они пошли танцевать, но Игорь мимоходом всё же заметил, что Даша уже не смеётся, а смотрит на них, насупив брови. Правда, он тут же забыл об этом.

А потом Елисеевы уехали в Москву. Это произошло тогда, когда у Лунёвых только родился Серёжа. Глеб Алексеевич уже какое-то время жил в столице, работал на центральном телевидении. Но только получив свою программу, студию и съёмочную группу, поверил, что это надолго, приехал увезти с собой семью. Игорь провожал друзей, радовался успеху Глеба, печалился о расставании. Пусть даже Москва и недалеко и туда можно наезжать, всё же это не соседний подъезд, не заскочишь в любой момент — по поводу и просто так…

Даша, длинноногая вытянувшаяся девочка, на глазах превращающаяся в подростка, обняла его за шею и долго не отпускала. Игорь вспомнил их посиделки перед сном и растрогался: последнее время девочка была с ним сдержана. Но вот она отстранилась, посмотрела, как прежде, ему прямо в глаза, и прошептала:

— Я тебя всегда буду любить…

Так Игорь ни разу и не выбрался к Елисеевым в Москву. А потом Глеб Алексеевич обосновался в Женеве, стал вести свои программы из Швейцарии. Франции, Бельгии, Голландии…

И вот теперь девушка, такая красивая и родная, держит его за руку, смотрит в глаза и говорит, что любит его. Как когда-то, давно. Плечистый Шурик в зеркальце глянул на них и вновь невозмутимо уставился на дорогу. Но Игорь не увидел этого. Он смотрел на Дашу. И пока они ехали, ни разу не вспомнил о человеке, которого оставил дома наедине со своим сыном.

СЕРЁЖА

Странный гость в отцовском спортивном костюме стоял на кухне у окна, смотрел вниз. Этаж у них был хороший — шестой. Не высоко, но и не низко. Обернулся, приветливо улыбаясь. «А ничего мужик, — подумал Серёжа. — Молодой ещё, как папа».

Гриня выглядел иначе, чем ночью. Подбритые щёки, аккуратно выровненная светлая бородка, волосы длинные, но не сальные — чисто вымытые, зачёсанные на косой пробор.

— Привет. — Мальчик остановился в дверях. — Я Серёжа. А как ваше отчество?

— А не надо по отчеству. Все зовут Гриня, я уже так привык.

— Ну ладно… — Серёжа пожал плечами, ему было как-то всё равно. — Я тут до завтрака пробежечку делаю. А вы, я смотрю, уже в костюме? Побежали вместе?

Гриня тоненько засмеялся.

— Шутник ты… Нет, куда мне, силёнок маловато, дыхание слабое, быстро запыхаюсь. Ты беги, Серёженька, беги, делай что нужно, не обращай на меня внимание.

— Тогда не скучайте. Вернусь — позавтракаем.

Мальчик быстро умылся, натянул шорты и футболку, носки и кроссовки. В один карман сунул шуршащий пакет, в другой — деньги: на обратном пути нужно забежать в булочную. Прицепил к поясу ключ на брелке и захлопнул за собой дверь.