Оборотень

С лета они вкатились под теплый колпак поля Ши. Тори прижалась к радиационному экрану.

— То, они по мне стреляли, — обиженно сказал Ши. — За что?

— Не бойся, — ласково сказала Тори, — я за тебя посчиталась. — От мокрых штанов ее колотил небольшой озноб. — Одному — бластером по думателю, а другому — р-ремнем по позвоночнику!.. Видишь, ты отомщен!

Тори подавила мечту прикоснуться к ресницам-антеннам Ши.

— Вот еще… — небрежно сказал Ши. — Бояться… Обидно как-то…

— Не обращай мысли, — сказала Тори, улыбаясь, — они просто еще мальчи-ишки, — она покачала ладонью где-то на уровне колен.

— Солнце мое! — с тихой радостью сказал Ши. — Ты привезла! Девяносто три протона. Я вижу! Ри, я смогу летать!.. — Манипулятор рассек первый брусок.

Тори смеялась, а на глаза лезла нелепая сырость.

Скалы за куполом провалились во мрак.

«Солнце!» — сердце обожглось, замерло.

— Ши… Ши! — Тори всмотрелась в глазищи-экраны. — Помоги… Солнце зимнее гаснет. Долинну сожрут гады!.. Дед прадедушки сдал в переплавку последний звездолет, — бестолково заторопилась она, — мы не можем… Только ты можешь починить солнце… Пожалуйста!..

— Ну о чем передача, То? — Ши возмущенно блеснул по корпусу желтым калейдоскопом. — Сейчас!

Зажившие губы сомкнули пылезаборник, рисуя улыбку от стабилизатора до стабилизатора. Задрожал базальт. Тори стало страшно и одиноко.

— Но… ты вернись! — Брови ее серыми галочками сморщили кожу на лбу.

Ши в замешательстве молчал.

— Нет-нет, я понимаю, — еще бестолковее заторопилась Тори, — тебе надо в Систему… Но просто, когда ты починишь солнце, вернись на мгновение и скажи: «Солнце зимнее исправно, Ри!» Ладно?

Огни судорожно текли по телу Ши.

— Ну пожалуйста, — отчаянно сказала Тори.

Скрипнул снег.

— Встань, То! Брось! — Голос Ши подрагивал, глаза горели светлым огнем. — Я сейчас, я быстро…

Ложбину затрясло. Мерцающий корпус Ши в изящном повороте рассек небо, оставив запах озона. Тори прикрыла глаза. Вокруг клубилась темнота. Только за спиной старика, выползшего из памяти, дрожал зеленый зигзаг на экране осциллографа. Старик дышал дымом, вытягивая его из кургузого лакированного сучка. Тори ерзала на жестком ящике, а кончик носа стыл от волнения. Старик скрипел: «…и мы улетим с тобой далеко от гадкого крота, далеко за синие моря, в теплые края, где солнышко светит ярче, где всегда лето и цветут чудные цветы! Полетим со мной, милая крошка! Ты ведь спасла мне жизнь, когда я замерзала в темной холодной яме.

— Да, да, я полечу с тобой! — сказала девочка, села птичке на спину, уперлась ножками в ее распростертые крылья и крепко привязала себя поясом к самому большому перу.

Ласточка взвилась стрелой и полетела над темными лесами, над синими морями и высокими горами, покрытыми снегом. Там было страсть как холодно…»

Нелепое воспоминание исчезло. Мороз катил холод по лицу. Вокруг было темно, как под аркой энергостанции. Тори стащила варежку: в упавшей ночи волдыри на подушечках пальцев светились противным розовым светом.

7

Ши втянул запах свободного пространства. Восторг загорелся на коже трехцветным ритмичным узором. Ши лихо протаранил три кольца пыли, опоясывавших планету. Красный карлик добродушно подсвечивал родимое пятно южной впадины. А где-то над северными широтами должен болтаться прогоревший уголь искусственного солнца. Ши лег на эллипс, слетая в гущу магнитосферы. Этот эшелон был полностью загажен архаичным металлом: спутники связи, полуразвалившиеся орбитальные города, тревожные сторожевые аппараты… Ши скользнул над хламом, выискивая тороид водородного реактора.

Впереди в свалке разошлась внушительная проплешина, затем выплыл серый бублик в потеках бериллиевой окалины. Невдалеке в радуге стратосферы болтался еще один. Ши чувствовал его по горячему спектру излучения. Мерцающий на подлете в одно касание тронул манипулятором предполагаемый сектор сервоконтроля. Плиты, пыля, начали заворачиваться внутрь, расслоились спицы каналов подкачки водорода.

«Ясно, — Ши непроизвольно усилил защитное поле, — чинить тут нечего… Теперь — следующее солнце. Должно быть, когда они работали все, то у Ри было вечное лето…»

Это было оно — умирающее «солнце зимнее». У него явно замкнуло стабилизацию магнитной ловушки, и свернутый в кольцо многомиллионный шпур плазмы касался холодной обшивки реактора. Ши ощутил привкус водорода.

«Утечка топлива!» Мерцающий осторожно приблизился к танку с водородом, просейсмировал кожух, составил карту повреждений. На разбитом шве вспыхнула точка плазменной сварки. Шар водородного танка горел темно-бордовыми рубцами, словно серый братец Керрути-Сола. Ши засмеялся. От плазменной сварки чуть побаливали ресницы. Он ослабил магнитный захват на топливных каналах. Забилось плазменное сердечко термоядерного синтеза. Слабый запах гелия-четыре коснулся рецепторов Ши. Через складку пространства он отпрыгнул подальше: солнце разгоралось. Реакторный скелет затянуло голубым светом фотосферы. Мерцающий гордо хохотал, потряхивая элеронами.

— Солнце зимнее исправно, Ри! — заорал он.