Оборотень для охотника

Гули не отличались особым умом, но даже их могли спугнуть сирена и куча копов, шныряющих у могил. В досье значилось, что погибла девушка. Фотографии прилагались – обглоданное лицо, нет легких, сердца и половины кишок, почти перекушена левая кисть и не хватает трех пальцев. После встречи с гулем она не казалась той красавицей, что улыбалась со снимков из выпускного альбома. Теперь это был изуродованный труп.

Кови примерно догадывался, что она могла делать ночью на кладбище. В центре города он заметил три мощных талисмана на защиту – это значило, что в городе был учрежден свой ковен. Чертовы ведьмы иногда устраивали настоящий спектакль, принимая в свои ряды нового члена взамен выбывшего. Они могли послать ее на кладбище или оставить голой посреди поля в полнолуние, заставляя выполнить какой-то ритуал. У ведьм было своеобразное чувство юмора и отвратительный нрав, очень-очень отравительный нрав, Кови знал это не понаслышке.

Убитая девчонка уже никогда не станет ведьмой, зато у него теперь есть работа. И все указывало на то, что это не последний его заказ на ликвидацию в Бангоре, пока не будет принята новая ведьма. Гули обычно не трогали живых, но когда в деле замешана магия, все сверхъестественные существа поступали не так, как обычно. Особенно если это сильная магия. А Кови мог бы поклясться, что умерла не просто обычная ведьма – ковен потерял предводительницу.

За высокой мемориальной плитой мелькнула фигура и тут же растворилась в сумраке. Кови достал фонарь и посветил в том направлении. По земле потянулись длинные густые тени, и тишину разрезал тонкий писк, смешанный с тяжелым дыханием.

– Билли… – протянул Кови, сделав пару шагов в сторону. – Билли, выходи, я тебя не обижу. Я твой друг.

Слева треснула ветка, и некто очень объемный снова мелькнул между плитами.