Оборотень моей мечты

Мысли метались в голове одна страшнее другой. Я видела отца, как он добирается до клана совершенно измученный долгой дорогой, как хватают его стражники и кидают в темницу, заковывая в цепи. Никто не станет с ним церемониться. Ведь это он убил их драгоценную Елену. Скорее всего, Гордей сразу же отдаст приказ убить его. И даже тот факт, что он отец Луки, не сыграет в его пользу. Да и сам Лука навряд ли об этом знает, а потому даже вмешиваться не станет. Какое ему дело до очередной жертвы?

Горе раздирало душу, а бессилие сводило с ума. Как? Как мне отсюда выбраться, чтобы попытаться спасти отца?!

Калина подошел бесшумно, или это я была оглушена и ослеплена эмоциями. В следующую секунду я оказалась прижатой к нему, а мое лицо, залитое слезами, покрывали поцелуями его губы, высушивая влагу, даря надежду.

— Не плачь, малышка, — приговаривал Калина. — Все будет хорошо, вот увидишь.

— Не будет, — затрясла я головой. — Она хочет убить моего отца, и ты ей в этом обещал помочь, — пуще прежнего разрыдалась я.

— Я же обещал тебе, что не причиню вреда, — оторвал меня от себя Калина и заставил посмотреть в глаза. Выглядел он очень серьезным, даже решительным. — Ты мне веришь?

— Верю, — невольно кивнула я. Да и что я могла сказать, если больше всего этого хотела. — Ты отведешь меня туда?

— Мы пойдем туда вместе. Но сначала дождемся утра. Ночью в лесу не безопасно. И перед этим я еще должен кое-что выяснить.

Больше Калина ничего не сказал, а лишь крепко поцеловал меня. И я не стала допытываться, полагаясь на его слово и толику удачи. Но я точно знала, что не только отца ждут неприятности в клане. Следовало подумать и о себе, если хочу ему помочь.

Глава 18

Остаток ночи пролетел как один миг. Правда после визита Елены и разговора с Калиной уснула я далеко не сразу. Перед этим еще раз вознеслась на пик возбуждения, на головокружительную высоту наслаждения, чтобы сорваться с нее в бездну забвения.

На этот раз Калина был особенно нежен со мной. Но боже мой! Что он вытворял! Я и предположить не могла, что ласки могут быть настолько откровенными и желанными. На моем теле не осталось ни единого сантиметра, где не побывали бы губы Калины. Он словно доказывал мне, что я вся его, без остатка. И что самое странное, в те минуты я тоже так думала.

А еще я поняла одну простую вещь, что нет ничего естественнее и в то же время более экзотического, чем физическая любовь между мужчиной и женщиной. Наши тела сливались так гармонично, словно именно для этого и были созданы. То, что давала мне близость с Калиной, казалось настолько прекрасным и наполненным чувственностью, что не могла даже вспомнить, отчего еще я когда-либо испытывала подобное. Мне было хорошо с ним, и этим было все сказано. Я знала точно, что такое не может надоесть или наскучить. Этот мужчина умел дарить радость женщине. Но стоило задуматься, сколько их было у него до меня, как сразу же в душе зарождалось гаденькое чувство, природу которого определить не могла. А потому гнала эти мысли, хоть они и возвращались, делая это с особой настырностью.

Пробудилась я с улыбкой на губах, но сразу же воспоминания о ночном визите прогнали ее, а боевой дух, напротив, завладел моим разумом. Калины рядом не было. Я поспешно соскочила с кровати, в которой спала в чем мать родила, и натянула халат. Только приблизилась к выходу, как дверь в ванную распахнулась, впуская Калину в клубах пара.

— Доброе утро! — пробормотала я, смущаясь отчего-то довольно сильно. Вдруг вспомнилась ночь, и краска стыда не заставила себя ждать.

— Доброе…

На губах Калины играла улыбка. Влажные волосы были гладко зачесаны назад. На обнаженном торсе блестели капли воды. На то же, что находилось ниже пояса и едва было прикрыто полотенцем, я и вовсе старалась не смотреть. Сегодня он выглядел как-то по-другому. Шрам с лица никуда не делся, по-прежнему уродливо смотрелся, а сейчас еще и покраснел от горячей воды. Но Калина мне казался почти симпатичным и до ужаса мужественным. Он медленно приближался ко мне. Я же застыла возле двери, не в силах отвести от него взгляда, загипнотизированная его мощью.

— Хотела сбежать без утреннего поцелуя? — прижал он меня к двери и склонился к лицу, опаляя его дыханием. — Не получится.

Да кто ж отказывается от таких поцелуев! Едва губы Калины коснулись моих, как я перестала что-либо соображать. Когда? Когда моя реакция на него стала до такой степени острой? Неужели сегодняшняя ночь изменила все? Я буквально плавилась под его губами и руками, что уже развязали пояс халата и взяли в плен мою ненасытную грудь. Да я уже мечтала о повторении всех тех ласк, что испытала ночью! Но так нельзя! Всему есть предел, особенно сексу. Если и дальше так пойдет, то мы не будем выбираться из постели сутками. И разве об этом я вообще сейчас должна думать? Все эти мысли вяло плескались в моей голове, в то время как сама я мечтала, чтобы этот прекрасный поцелуй, крышесносный и страстный, не заканчивался никогда.