Оборотень моих кошмаров (СИ)

Через полчаса мы закончили последние приготовления. Игры Игнат распаковывать запретил, стеклянные рюмки приносить не позволил, да и от чипсов пришлось отказаться. Впрочем, матрас был надут. Я рухнула на него с пачкой мармеладных червячков и раскинула руки в стороны. Блаженство! Фирсанов покачал головой, но пристроился рядом, перед этим проверив, что дверная ручка работает исправно, а дверь не заедает.

— Всё по старой схеме, — проворчал, когда я уложила голову ему на грудь. — Как только я схожу с ума — валишь. Не успеваешь свалить — защищайся всем, чем сумеешь. Как только отвлечешься меня чем-нибудь или вырубишь — валишь.

— Ты же знаешь, что я не уйду?

— Знаю, — он посмотрел на меня с благодарностью.

Бежали часы. Давно свечерело. Мы разговаривали. Впервые за долгое время нами руководила не шальная страсть, не безумное желание, не влечение на грани разумного, но что-то, что случается только между близкими людьми. Абсолютное доверие. Мы не пили, но были пьяны друг другом. Фирсанов уже не спорил и не пытался выгнать меня, приняв как должное.

А  в час, когда нечеловеческое в нем взяло верх, я не отпустила своей руки. Лежала рядом до последнего:  пока оборотень метался по матрасу, пока ломались его кости, пока свежие раны зарубцовывались, не успев истечь кровью. Лишь когда волк поднялся на четыре лапы, я тоже встала и отошла в сторонку, боясь первой реакции. Зверь растревожено зарычал, принюхиваясь.

— Свои... — Я очень медленно, без лишних движений подняла руки ладонями к нему.

Волк прижал уши к голове и сделал боязливый шаг. Затем ещё один. Я потрепала его по загривку, такому мягкому, теплому. Шерсть пахла невероятно — зверем и Игнатом одновременно.

— В следующий раз куплю тебе косточку.

Он, оскалившись, прихватил кожу на моем запястье зубами, но не причинил вреда.

Это была невероятно спокойная ночь. Оборотень не тревожился и не метался, не пытался вырваться наружу. Просто смотрел, как я ем мармеладных червячков, положив морду на скрещенные лапы. Затем он вылизывал мне лицо, обвивался вокруг меня кольцом, согревая.

А когда ночь почти закончилась, я поднялась и приложила руку к груди.

— Отныне и впредь, — произнесла, как произносят клятву, — каждое полнолуние я буду встречать с тобой. Ну а если попытаюсь от тебя сбежать, пообещай, что найдешь меня, где бы я ни была и вернешь сюда, в этот дом, в эту комнату? Хорошо? Дай лапу.

Зверь фыркнул.

Второе совместное полнолуние не застигло нас врасплох. Теперь мы были готовы ко всему...

***