Оборотень на все руки

Резкий запах, ударивший в нос, мгновенно заставил прийти в себя. Раньше Максим удивлялся: как может ватка, смоченная нашатырем, разбудить так быстро? Подумаешь, ерунду какую-то к носу поднесли! Теперь же он понял все эффективность этого действия. Резкий, острый запах молнией пролетал через все тело и проходил по мозгу разрядом электричества.

Но то, что он пришел в себя, не означало, что он было бодр и готов к действию. Скорее наоборот! Все его тело сигнализировало о том, что просыпаться было не нужно. Жутко болела голова, особенно правый висок; его тошнило, спина, прижатая к чему-то чертовски твердому, онемела. Секундой позже он сообразил, что его ноги и руки привязаны так, что он оказался фактически распят – не как на обычном кресте, на диагональном, но для него это ситуацию не меняло.

Как ни странно, на руки и ноги веревка не давила: их предварительно обернули мягкой тканью. Ничего успокаивающего в этом Максим не видел: Нина не будет о нем заботиться, все, что она делает, преследует определенную цель.

Он с трудом поднял опухшие веки и осмотрелся. Оказалось, что он находится в игровой комнате на первом этаже, которой они с Евой, в силу обстоятельств, и не думали пользоваться. Теперь на биллиардном столе распяли Максима. В комнате было тепло: в камине разожгли огонь. Центральное освещение было выключено, но горели настольные лампы в углах комнаты и светильник над столом.

Поначалу он никого рядом с собой не видел. Звать не хотел – даже не боялся, просто понимал, что за этим последует. Хотя какая теперь разница: позже, раньше? Он попался. Эйфория от свободы оказалась очередной иллюзией от Нины, и из-за этого становилось только больнее.

Она ведь так и хотела… Чтобы было больнее.

Он попробовал приподнять голову и обнаружил, что поперек шеи перехлестнута широкая лента. Она не душила, однако движения ограничивала весьма действенно.

– Очнулся? Чего и следовало ожидать.

Леонид, который явно и был «добрым самаритянином», поднесшим к его лицу нашатырь, вернулся в кольцо света. Мужчина был спокоен и безразличен, происходящее не радовало и не огорчало его. Он в этот момент напоминал мясника, оказавшегося перед связанным животным. Мясник ведь не ненавидит свою «жертву» – он просто выполняет доверенную ему работу.

– Нина, твой любимчик проснулся.

– Я рада. С добрым утром, братик.

Он сильно сомневался, что сейчас утро, хотя наверняка определить не мог: окна были задернуты плотными шторами.

Голос сводной сестры звучал сразу из нескольких участков комнаты – значит, там скрыты колонки. Должны быть и камеры, ведь она вряд ли решилась бы пропустить такое зрелище!

– Ты все подстроила, да? – прошептал он. Шептать вообще-то не хотелось, но на большее его горло пока было не способно.

– Конечно. Мне хотелось, чтобы ты поверил: вот оно, спасение! Обманул ты эту идиотку Нину, она свое получит! И в миг, когда ты поверил, что свободен, тебя вернули ко мне.

Новое движение привлекло внимание Максима. Даже не поднимаясь, он мог видеть дверь и Еву на фоне темноты коридора. Она прислонилась к косяку и молча наблюдала за ним. В очередном платье из зеленого бархата она казалась игрушкой, манекеном, которых в комнате и без того хватало.

Вряд ли она была заодно с Леонидом – он косился на нее с легкой настороженностью. Но и сочувствовать она не собиралась. В ее личном замкнутом мире, больном насквозь, происходящее было в некотором смысле нормой.

– Мне надоело с тобой играть, – сообщила Нина. – Я планировала, что все пройдет более… зрелищно, что ли. Но ты и твоя подружка не способствовали этому. А тут еще и внешние обстоятельства добавились… Извини, братик, мне придется избавиться от тебя чуть раньше, чем я планировала. Но ты ведь не расстроишься, да? В конечном итоге все происходит так, как должно быть.

– Меньше болтай, больше делай.

Он знал, что она хочет видеть страх. И только этого мог лишить ее. По-своему Нина права: она победит при любом раскладе. Но развлечение ей можно испортить… Жаль, что его месть будет такой мелкой!

– Вот как ты заговорил… Так не пойдет. Ты уже испортил мне спектакль. Раз я сменила жанр, это не будет быстро. Я ведь не сказала, что очень спешу, срочности как таковой нет. Поэтому я не знаю, сколько продлится наша последняя игра. Может, день. Может, два. А твой новый друг Леня нам поможет.

– Не называй меня так, – поморщился Леонид. – Ну, а с ней что делать?

Он указал на Еву. Та на его жест никак не отреагировала, продолжая наблюдать за Максимом.

– А зачем с ней что-то делать? Она ведь не мешает, под ногами не путается. Думаю, ей надоело спасать моего безмозглого брата. Пусть смотрит.

– Она же психованная!

– Боишься, что я тебя убью? – безразлично осведомилась Ева. – Нет. Тебя убью не я. И даже не Максим. Кто-то другой убьет тебя здесь.

– В этом доме вообще-то никого, кроме нас, нет!

– Да. Но кто-то другой убьет тебя.

– Видишь! – Леонид повернулся в сторону. Там, как предполагал Максим, находилась камера. – Сумасшедшая!