Оборотень по объявлению. Альфа ищет пару [СИ]

— Это еще почему? Выдадут данные, как миленькие! Есть тысяча и один способ, чтобы найти информацию. Не думаю, что связные отщепенцем чем-то отличаются от обычных отморозков.

— Отличаются, Егор, ты даже не представляешь насколько. Это хитрый клан. Если ты считаешь, что лисы надувают нас на каждом шагу, то там — на каждом вздохе. Сборище самых непризнанных, иногда слишком талантливых, иногда слишком безбашенных. Знаешь, что их отличает от остальных? — И что же? — Им уже нечего терять. Нет ни семьи, ни друзей. Туда попадают от безысходности. И там нет глупых людей, в отличии от большинства банд. Оттого их так трудно найти. — Но связные… — Они ничуть не хуже других. Такие же члены клана, только обожающие выслеживать. — Бродячие действительно путешествуют по городам? — Да. Их нажива — заказы. Им противен оседлый образ жизни — он слишком напоминает им о прошлой жизни… — Откуда ты столько о них знаешь? — Егор удивленно повернулся к Суворову. А тот задумчиво смотрел вниз. — Когда я потерял ногу в аварии, — хрипло начал он, — то сам повесил на себя табличку изгоя… — Только не говори мне, что был в их числе?! — Был… — Так это же отлично! — Егор вскочил с места, а потом одернул себя: — Прости, то есть это печальный этап в твоей жизни, но это нам на руку! — Туда не возвращаются, друг! — Суворов поднял на помощника тяжелый взгляд. — Ушедшему нет дороги назад. — Но ты же должен знать всю их логику! Не может быть, чтобы они не возвращались в прежние места! — Никогда, — подтвердил Суворов. — И ты их недооцениваешь. — Ты можешь наладить связь! — Егор не унимался. — Нет. Они воспримут меня как врага. Потому что каждый ушедший знает — возврата к прежнему не будет. — Не поверю, что не было желающих! — Были. Но только теперь они не дышат. — Но… — Ушел — ты не то, чтобы враг. Но больше не имеешь никакого права вызывать клан. А любой чужак, вызывающий клан — труп. — Но как же тогда лисица умудрилась к ним попасть?! — Через тетку. Та, скорее всего, поручилась головой в прямом и переносном смысле слова. Да и прибыль они планируют с молодой лисицы получить немалую. Ты видел, что она сделала с нашим счетом? — Но они-то не могут об этом знать! — Поверь, уже знают! — Да по твоим словам у них рука на пульсе мира! — вспылил помощник. — Почти. Но и у них есть свои слабые стороны… — Какие? — с интересом спросил Егор, внимательно слушая. — Они слишком блюдут кодекс. И они романтики. — Романтики? — хрюкнул от смеха мужчина. — Да не смеши! — Да-да! Помни, что это не глупые подростки, убегающие из клана. Это люди, ушедшие от прошлой жизни под опекой своего клана, избегающие рамок, умные. Но с изрядной долей авантюризма. Иначе, никогда бы не ввязались в подобное. — Но ты же не романтик. — Кто тебе сказал? — Кхэм…. Ладно… Опустим… — Егор растерялся. — Но почему ты вернулся? — Отец заболел. Они думали, что я живу на острове, занимаюсь серфингом, загораю… — Но ты и правда вернулся загорелый! — Улицы… — Ты не боялся, что тебя узнают? — Нет. И тому была причина. — Что, сидел безвылазно в укрытии? Ни за что не поверю! Не в твоей натуре! — Там никто не сидит безвылазно. Все при деле. Точнее — при делах. — И что у тебя были… за дела? Суворов красноречиво посмотрел на друга, всем видом показывая, что об этом говорить не стоит. — Хорошо, понял, не дурак. Об этом не говорим. Тоже кодекс Бродячих? — на этот вопрос Егор альфа криво улыбнулся. — Считай, что так. — Тогда каков план? Есть лазейка в кодексе? — Нет, есть лазейка в душе этого клана. — Я весь во внимании!

Исторический музей.

— Дурацкие часы! — громко воскликнула Нина. — Никогда не могу понять, сколько времени! Делая широкие жесты руками, тетя настолько вжилась в образ, что чуть не стукнула нашу сегодняшнюю жертву по носу:

— Ой, простите! — она развернулась на каблуках, кокетливо поправила накидку на плечах. Взбила челку, еще раз маяча часами перед незнакомцем, и пояснила: — Одни расстройства.

После этого она мгновенно отвернулась, потеряв к худощавому мужчине в очках интерес. Тот озадаченно посмотрел на нее, проследил взглядом за ее рукой и пожал плечами, отходя в сторону. Но далеко он так и не ушел, остановился рядом, рассматривая чудаковатую поделку из серебра, огороженную стеклом.

— Ма, выкинула бы их давно. Не понимаю, почему ты их с таким упорством носишь! — я начала свою роль, волнуясь. Голос дрожал, но этот вполне могло быть расценено как негодование.

— Ты же знаешь! Их подарил мне твой отец! Они дороги мне как память! — Нина, казалось, сильно расстроилась.

— А есть мы тоже их будем?! — я повернулась к тете, краем глаза отмечая интерес нашей жертвы. Он все более заинтересованно косился на часы.

— Т-ш-ш! Ты что кричишь! У нас… — Нина замялась, понижая голос до шепота- … просто временные трудности.

— Мама, это не временно, как ты не поймешь! Папы нет с нами уже три года, а ты все продолжаешь хранить все эти штуки!

— Эти штуки стоят целое состояние!

— Так пора бы уже его тратить! Нам будет нечем платить за семестр!

— Мама во всем разберется…