Оборотень по объявлению. Моя свободная пара

На миг я словно снова стал щуплым мальчиком, на котором не было живого места от синяков

– Ты врешь! – крикнул я.

Мне казалось, мой голос звучал как у сопливого детсадовца – тонко, звонко, с дрожью. Я смирился, что мои родители были мусором. Часто думал, что если бы у меня была еще родня, они такого не допустили бы. Смотрел, как бабушки с дедушками гуляют с внуками и думал о том, что если бы у меня были старшие, они бы не дали меня в обиду.

А тут такой сюрприз. Бабушка, которая своей логикой жизни поражает каждое нервное окончание во мне.

Я прочистил горло от боли. Сжал кулаки. Я больше не тот маленький мальчик, который не может дать сдачи. Я больше не тот, кто не знает, куда ему идти. Я знаю, что имею право на любовь не за что-то, а вопреки всему. Именно так меня любила Олеся. Именно так я любил ее.

Мы не произносили это вслух, но я ощущал это каждой клеточкой, как синяки в детстве. Только, в отличие от гематом, любовь лечила меня. И я хотел показать, что уже кое-что понимаю в жизни. Знаю, кто прав, а кто нет.

Но тут бабуля заговорила:

– Отчего же? Чистейшая правда. А то, что ты не видел, как я тебе попу вытирала, ни о чем не говорит. Я и своей дочери такого не делала. Муж, пока жив был, тот ковырялся. А мне это и тогда не надо было, а уж тем более внуки. Вот когда вырастет в человека, вот тогда судить можно, получилось что или нет.

Меня словно окунули в навоз и закапывали, закапывали, закапывали. Но я не дам. Не позволю.

– Ошибаетесь. Тогда будет поздно судить. Когда человек вырастет, тогда он уже сам будет решать: сколько вложили в детстве, столько и получите в старости. – Мне было не скрыть ненависть в голосе.

– Чушь! Твоя мамка меня до гроба обеспечивала бы, если бы была жива. Ты должен был на ее место встать, да обо мне позаботиться, а ты что сделал? Всех переубивал. Хорошо, хоть девчонку пожалел. Я ее нашла, с ней дело на ноги и подняли. Осталось свести счеты со всеми. Так что, это теперь твоя мама? Так, я слышала, ты ее иногда зовешь? Найдешь ее, внучок? Попробуй. Мозги напряги! У тебя пять минут найти ее и меня, дурак-дурачком.

Мне словно пощечину отвесили.

Кира закрыла глаза, а потом открыла. Экран погас.

– Мама, – раздался рядом со мной испуганный шепот Олеси.

Она появилась рядом, кивнула папе, и я понял сообщение: “Я с подкреплением”.

Отряд лис вернулся из комнат, отчитался:

– Пусто.

Никс отвернулся от телевизора:

– Кира успел проморгать азбукой морза слово “стол”. Ищем!

Вот только все столы мы чуть по щепкам не разобрали – не нашли. Не столовый, не кофейный – ничего.

Все нервничали. Время шло. Мы разнесли почти все вокруг, но ничего не могли найти.

– Стол, стол, стол, – все повторяла Леся.

И тут она вдруг воскликнула:

– Может, мама не договорила, и это столешница? Наверху, в том дачном домике, под столешницей была спрятана ванна. Может, тут… – Леся подошла к столешнице на кухне, открыла дверцы под ней. Все столпились вокруг в напряженном ожидании. Но там обнаружились обычные полки, и я все разочарованно выдохнули.

Леся закрыла дверцы, посмотрела на столешницу, и подняла ее вверх, как крышку сундука.

Глава 15

За подвесными кухонными ящиками зашуршали шестеренки. В стене громко щелкнуло, а потом крайний предмет мебельного гарнитура отъехал в сторону, открывая проход.Технологичная нора

Никс хотел было зайти первым, но его остановил Бура:

– Она ждет меня.

Песцу было сложно отдать инициативу в руки молодого лиса, но он заглянул в его глаза и отошел в сторону. То, что он увидел во взгляде было понятно любому воину – это его битва.

Леся хотела прошмыгнуть следом, но отец ее остановил:

– Уже дала, когда ты сбросил финальные координаты. Маленькая часть шла по туннелю, остальные добрались по улице. Тень отчитался, что схватил циркачку, акробатку и подельников недалеко от поселка. Сейчас они прочесывают территорию сада. Обезвредили ловушки, – отрапортовала Олеся кратко, и Никс удивленно кивнул.– Ты останешься здесь с половиной отряда и подкреплением. Дай команду окружить дом снаружи. Остальные – за мной.

– Надо тебе к нам в спецотряд Лесь, – шепнул Захар. – Будешь первой девушкой среди нас.

Бура, тем временем, полез в проход. Он не медлил, не сомневался. Хотел взглянуть в глаза биологическим близким.

– Ну и хреновая у меня родня, бабуль, – с этими словами он вылез в небольшую комнату, и тут же проход за ним закрылся.

В комнате, примотанная к креслу с высокой спинкой с головы до ног, сидела Кира. Напротив нее стояла камера, столик и лежал противогаз.

– Какая есть. Я тоже от тебя не в восторге, – раздался голос.

Старушки тут не было.

– Где ты? Прячешься? Так смело говоришь, а в глаза посмотреть боишься.

– Я не дожила бы до своих лет, если бы всем подряд в лица заглядывала.

Стук в закрытый проход заставил обернуться. Похоже, Никс пытался выбить задвижку, но она была очень толстой.

На стене зажегся циферблат. На нем осталась 1 минута и 10 секунд, которые стремительно утекали.– Торопыги какие! Тогда и мы не будем медлить.