Оборотень (СИ)

— Доброе утро, — голос Роберто разорвал тревожное состоянии. — Надеюсь, вы меня не выгоните? — смущенно кидает взгляд на врача и замирает.

— А у меня есть выбор? — вздохнула женщина и кивнула на мою девочку, которую держит. — Не стой папа в дверях, иди и знакомься с детьми! — дернула бровь неприятно, но тон сдержала. И что он уже успел натворить, что его так невзлюбила моя врач?

Роберто продолжает стоять и смотреть на меня, затем тревожно переводить взгляды на малышек. Что с ним не так? Почему бы не подойти и не взять девочку из рук женщины? Ведь она совершено у чужего человека. Неужели он боится? Взрослый мужчина и страшиться поближе подойти к крошечным детям? А может ещё не принял тот факт, что он отец и это его дети?

— Роберто? — тихо зову его к нам.

— Прости, — застенчиво улыбнулся, — Я просто не могу поверить, что они родились. Они мои! — прослезился, кусая губы.

— Наши, — тихо поправила, хотя уверена что это он сказал не нарочно.

— Наши, — машинально повторил и наконец шагнул к малышке, которая до сих пор у врача.

— Держи папаша! — медленно, но настойчиво женщина перекладывает крошечную девочку в его громадные руки. — Осторожно, следи чтоб головка не свисала. — строго наказывает врач.

— Эй пупсик, — одной рукой держит, а другой пытается щекотать ей носик, но малышка спит и ни как не реагирует на его внимание. — Скоро ты вырастишь и мы будем не разлей водой. Будем играть целые дни напролет, — ласково шепчет, не сводя глаз с малышки на руках. Невероятно милое зрелище, молодой отец с любовью смотрит на новорожденных детей, но только не я. Мне приятно и спокойно на душе, что Роберто оказался таким внимательным и смелым, не стал скрывать чувства к ним и не стал вымещать на детях наши недомолвки. Глупо наверное было думать, что после всего он будет смотреть презренно на них.

Когда врач вышла я и не заметила. Роберто подошел к нам и встал по правую сторону руки, где находилась головка нашей второй близняшки. Облокотился на мою кушетку и аккуратно наклоняясь, поцеловал мою девочку. Звучно вдохнул её запах и ухмыльнулся.

— Чем они пахнут? Что-то такое невероятное, ни с чем несравнимое, неописуемое. Но приятное, родное и сладкое — не надышаться, — шепчет продолжая вдыхать запах то одной, то второй малышки.

— Я слышала, что новорожденные дети имеют запах рая, — вспоминаю слова, когда сказанные мамой. Сейчас уже не вспомню, о чем именно или о ком именно тогда шла речь?

— Рай? Мама ваша ещё от анестезии не отошла, — неприятно усмехнулся и кинул оценивающий взгляд на меня. — До сих пор рай мерещится? — грубоватый тон голоса и в груди моей кольнуло. Он зол на меня и я его понимаю, от чего хочется разреветься, но я держусь.

— Ничего мне не мерещится! Да они и есть мой рай, — пытаюсь осторожно нагнуться и прильнуть губами к маленькому лобику. Что может быть желание в этом мире, как не прикосновение к своему малышу. Его сладкий запах, а когда он кажется самым прекрасным существом. Как ещё назвать эти чувства к этому малышу, который был вчера частью меня, а сегодня он мое дополнение в жизни. Вот оно счастье и рай!

Невыносимое чувство обиды, вот только имею ли я право обижаться на него? Внутри боль и неприятный холодок по телу, чувствую себя ничтожным человеком. Может было бы всё иначе, если бы Джексон был рядом. Но что теперь гадать, нужно как-то пережить эти дни. И что делать, если Джексон вернется и будет вести себя, словно ничего не происходило, что не было признаний и не было обещаний. И почему-то я уверена, что от него можно такое ожидать. Ведь однажды он уже бросил чемодан к моим ногам и содрал ожерелье, что помешает ему сделать это ещё раз? Смогу ли пережить ещё одно такое отречение от меня? Смогу или нет, теперь это не важно! Важны сейчас малышки, которые сладко спят на руках своих родителях. И неважно как поведет себя Джексон и что он решит делать с нашими отношениями, если это можно назвать отношениями? Я сама должна решить для себя, кто для меня Роберто? Он мне не парень, не муж и уж точно не запасной вариант! Роберто отец моих детей и только! Хватит уже обманывать его и саму себя — мы никогда не будем счастливы! Видя Джексона, я всегда буду оглядываться назад, а Роберто зная правду не сможет доверять мне и не будет счастлив со мной.

Мне страшно от того, что когда-нибудь всё же придется поговорить с ним. Высказать свою позицию и открыть чувства, о которых он уже догадался, но не слышал от меня.

— Мой розовый пупсик, и как же тебя назвать? — а вот и про имя вспомнил, но походу советоваться и не собирается. — Может быть Элианор? Хотя нет! Только не на Э… — мог бы по рассуждать не в моем присутствии, хотя надо же как-то меня по-раздражать. — Эмили, они же на меня похожи? — приподнимает шапочку, пытаясь увидеть волосы. — Она лысая! — усмехается. — Моя дочь лысая! А ну-ка ты пупсик? — потянул руку к моей малышке.

— Можно подумать ты с густой шевелюрой родился? — отодвигаю её от него, чтоб не лез ей под шапку. — Большинство детей рождаются без волос. И это нормально! — меня начинает злить его глупые насмешки.