Оборотная сторона

Эго оглянулся. В зале находилось человек двести. Многие были не бриты, в рваной грязной одежде. Некоторые еще держали в руках бластеры.

– Они тоже не выдержали… Вы возвращаетесь со звезд как горох. _Это_ появилось еще в восьмидесяти парсеках от Земли.

Эго понял, что его поразило в лицах людей. Стыд. Ему самому было невыносимо стыдно.

– Я могу еще раз… На этот раз я не…

– Хотят все! Вами занимается специальная комиссия.

Человек отошел, но Эго успел услышать:

– Они вернулись почти все…

Эго сел в конце живой человеческой очереди. Возвратившиеся, или, как их обычно называли, катапультировавшиеся со звезд, сидели молча, не пытаясь заговорить друг с другом. Одного за другим их вызывали по именам.

Эго попытался собраться с мыслями: во-первых, он – бессмертный струсил, испугался смерти. Но ведь он же не может умереть! Во-вторых, он предал своих товарищей. В-третьих, он так и не узнал, что такое это. Тоже люди? В-четвертых, его уже никогда больше не пошлют к звездам.

3

Бимон шумно ввалился в рубку управления кораблем и с грохотом бросил на пол бластеры. Ройд словно и не заметил его. Он продолжал как ни в чем не бывало возиться возле анализаторов полей. Стис не выдержал и сказал:

– Он катапультировался на Землю…

– Не смейте думать о нем плохо! – с вызовом сказал Бимон. – Еще неизвестно, что будем делать мы. Он, во всяком случае, хотел расправиться с _ними_.

– Ты с ума сошел… Никто и не думает о нем плохо.

– Он расскажет на Земле, что _это_ уже появилось здесь, – продолжал Бимон. – Все-таки польза.

– Вот именно, – сказал Ройд, оторвавшись наконец от своих анализаторов. – Он выполнил первую часть программы. Теперь нам без особой нужды нет смысла возвращаться.

– Я и не думал возвращаться, – сказал Бимон.

– А я думал, – устало выдохнул Стис. – Подсознательно. Я знаю, что этого нельзя делать, а мысль: «На Землю, на Землю» – все равно возникает.

– Это плохо. Так нельзя, – сказал Ройд. – Тебе лучше это сделать сразу.

– Но ведь есть еще и вы. Без вас я не вернусь. Но один здесь я бы не остался ни за что.

– О чем ты говоришь?! – улыбнулся Бимон. – Последний шанс всегда у нас в кармане. Поговорим лучше о том, что здесь было. – Он сел в свое кресло и закинул ногу на ногу. Столько независимости и вызова было в его позе, что Ройд улыбнулся, а Стис сказал:

– Сейчас _оно_, кажется, отступило.

_Оно_, конечно, отступило, потому что все сейчас чувствовали себя свободнее.

– Так что же у нас есть? – спросил Бимон.

– Давайте соберемся с мыслями, – предложил Стис.

– Согласен. Хотя их не очень и много, – сказал Ройд. – Во-первых, это не является ни одним из известных полей материи. А предполагать, что существуют еще и неизвестные, я бы не осмелился.

– Но ведь не приснилось же это все нам? – слегка раздраженно сказал Бимон. – Ведь все это было!

– В том-то и дело, что было, – ответил Ройд. – Когда ты идешь по траве, изменения физических полей настолько незначительны, что не регистрируются аппаратурой и не учитываются ни в одной из теорий. Когда ты стреляешь из бластера, аппаратура регистрирует всплеск. Когда корабль проходит трехмерное пространство, не надо никакой аппаратуры. Это заметно и без нее. Но как _оно_ может возникать и исчезать, не нарушив структуры пространства?

– Выстрел из кустов прошел сквозь силовой экран, – сказал Стис. – Этого не могло быть, потому что это был обыкновенный выстрел. А выстрел из бластера не может пробить силовой экран.

Бимон осторожно потрогал правую щеку.

– Она обожжена. Это видно, – сказал Ройд. – Нематериальный выстрел не может обжечь щеку. Но аппаратура ничего не зарегистрировала.

– А поле сознания? – спросил Бимон.

– Слишком много помех. Страх, охвативший нас, забил всю информацию, если она и была. Появись _они_, когда все спокойны, может быть, и удалось бы что-нибудь зарегистрировать.

– Можно попробовать, – предложил Бимон. – Будем ждать. Время у нас есть.

– Я думаю, все будет напрасно, – сказал Стис и кисло улыбнулся. Сначала появляется страх, неосознанный, непонятный, а затем _они_.

– Похоже, что Стис прав, – кивнул головой Ройд.

– _Они_ действуют на нас страхом, подготавливают нас к тому, что мы уже не можем сопротивляться, и лишь потом появляются.

– Но ведь мы еще сопротивляемся, – сказал Бимон.

– Мы отбили первую атаку, – глядя в глаза Бимону, проговорил Ройд, – но с потерями. Будет и вторая атака, и десятая.

– …и потом некому будет сопротивляться, – закончил Стис.

По спинам людей пробежал холодок.

– «Миссисипи, река моих предков!» – громко запел Бимон. Потом замолчал и тихо сказал: – Это была любимая песня Эго.

Стис удивленно посмотрел на него, а Ройд понимающе закивал головой.

Стало чуть легче.

– Хотите кофе? – спросил Стис.

– И бутерброд с кислым сыром, – вместо ответа сказал Ройд.

Стис твердыми шагами вышел из рубки, только рука его сразу не могла найти ручку двери.

– Что с ним? – спросил Бимон.

– Он не хочет поддаться страху.

Стис вернулся с подносом и поставил его на столик возле двери, чтобы никто не видел, как он расплескал кофе. Он дал каждому по бутерброду и по чашке кофе. Несколько секунд они молча пили кофе, потом Бимон сказал: