Оборотная сторона

Он не боялся за свою жизнь. Она теперь была в безопасности. Он был в этом твердо уверен. Страх был за кого-то другого. И не его собственный, а навязанный извне. Чужой страх. Но ведь их здесь было всего двое. Он и Ройд. Если Ройд спит, то страх можно было рассматривать поданным в чистом виде. Страх, которым мучило его _оно_. Близость к разгадке немного приободрила его. Да и страх был какой-то неясный. Страх вообще, не за себя. Это Бимон мог утверждать наверняка.

Стараясь держать свою волю собранной, он вернулся к Ройду. И пока он шел к старику, страх принял более конкретное содержание. Теперь Бимон боялся, что _оно_ добралось до Земли. Теперь он видел, что делается на Земле. Всеобщее безумие и слабые попытки группы людей как-то справиться с _ними_. К чувству страха приметалось сознание собственной вины. Вины, потому что он так и не узнал, что представляет собой _оно_. И теперь уже было поздно. Земля гибла.

Бимон рывком открыл дверь комнаты Ройда. Тот метался в постели. Бимон трясущимися руками смочил тряпку холодной водой из стакана и наложил ее старику на вспотевший лоб, а потом попытался разбудить его. Наконец это ему удалось. Ройд проснулся. Лишь секунду он не понимал, что происходит вокруг него. Потом взгляд его стал осмысленным, и он попытался приподняться. Бимон помог ему. Страх внезапно прошел.

– Бимон, _они_ были?

– Да.

– Как это было? В чем проявилось?

– Страх за Землю. Страх, что они уже там.

– Я бредил?

– Ты метался в постели.

– Это был мой страх. Я бредил этим страхом. Но пока я бодрствую, я буду держать себя в руках. Положи мне подушку под голову. Повыше.

Бимон исполнил просьбу. Ройд тихо улыбнулся и сказал:

– Мне долго не протянуть. Когда меня не станет, ты немедленно катапультируешься на Землю.

Бимон отрицательно покачал головой.

– В твоем присутствии здесь не будет смысла. Ты должен будешь вернуться на Землю и рассказать все… Помнишь первые минуты, когда мы только прибыли сюда? Страх тогда не проявлялся конкретно. Нас просто окружало что-то враждебное, неприятное, липкое. Мы все время ждали враждебных действий. Мы были готовы поддаться страху. Первым не выдержал Эго. И мы увидели его «материализованные» страхи. Они были первыми, поэтому казались предельно невыносимыми. Потом не выдержал Стис. Не осуждай его строго. Стис был железный человек. Мы летаем с ним десять лет. И начали тогда, когда о катапультировании на Землю никто из космолетчиков и не мечтал. И снова его страх передался нам. Почему? Пытка страхом наиболее ужасна, потому что она сразу же лишает человека воли. Теперь нас только двое. И снова мой ужас, мой страх передался тебе… Но ведь сейчас мы ничего подобного не чувствуем…

Бимон согласился.

– Почему мы сейчас с тобой ничего не боимся? Потому что я не боюсь смерти? Хохота? Выстрела из бластера? Прыжка дикого зверя? Мне нечего бояться. И теперь _оно_ надо мной не властно. А ты?

– Я спокоен. Меня сейчас интересуют только две вещи: твое здоровье и суть того, что мы называем _оно_.

– Моему здоровью ни ты, ни я помочь не сможем. Я слишком стар. А у Стиса слишком крепкие кулаки. И потом… я очень устал. Устал вообще, устал от всего, устал от жизни… Нет. Давай говорить только о _нем_.

– Согласен.

– _Оно_ действует на нас только страхом. Страхом, повод к которому мы ему сами же и выдаем на тарелочке. Стоит испугаться одному, как все оказываются под гнетом тех же страхов. Я бы назвал это усилением страха. Ведь ничто, кроме того, что мы сами придумали, нас не мучило! Даже тот убитый человек.

– Да. Эго сказал, что он убил человека. Это ему показалось. Ведь он даже не стрелял.

– Но он испугался того, что убил человека. А _оно_ предъявило нам доказательства этого.

– Это не доказательства.

– Пожалуй, ты прав. Мы-то знаем, что этого не могло быть. Но для Эго с его страхами это было неопровержимым доказательством. И он не выдержал. Так происходит везде. _Они_ усиливают наши страхи. Но что _они_ такое? Неизвестное поле или чуждое нашему сознание? Сознание, у которого есть только один метод борьбы?

– Ройд, когда-нибудь раньше случалось такое?

– Нет, я не слышал. Не знаю. В экспедициях всегда кто-нибудь оказывается слабее других. Но его поддерживают остальные. Те, кто оказался сильнее. И он постепенно мужает. Сейчас же все наоборот. И началось это пять лет назад.

– Хорошо, что не раньше. Раньше не было катапультирования на Землю. Что бы делали экипажи экспедиций, не имей они сейчас возможности в любое время вернуться на Землю? Все бы посходили с ума.

– Да. Хорошо, что есть катапультирование.

Ройд закрыл глаза. Было видно, что этот разговор отнял у него все силы.

– Мне плохо, Бимон. Я приношу теперь только вред. Бластер, Бимон, или укол. Я не…

Он не договорил, потеряв сознание.

Ройд снова бредил страхами за Землю. Его видения передавались Бимону с такой отчетливостью, словно происходили наяву. Исчезли стены корабля. Исчезла Агриколь-4. Только горячая рука Ройда удерживала его на грани помешательства.

Он не знал, сколько времени это продолжалось.

Внезапно Ройд очнулся. Слабеющей рукой прикоснулся он к щеке Бимона.