Оборотная сторона медали

— Все эти старые двадцативосьмипушечные фрегаты давно пора отправить на слом, анахронизм прошлого века. Мы выглядим полными дураками, когда американский сорокачетырехпушечный фрегат захватывает такой вот «Сюрприз». Оба называются фрегатами, а разницы сухопутные крысы не видят. Вот они и кричат: «Подумать только, американский фрегат захватил наш — наш флот пошёл к чертям, наш флот больше никуда не годится».

— Наверное, это тяжкое испытание, дорогой, — сказала его жена.

— Двадцатичетырехфунтовые орудия и прочный корпус, как у линейного корабля, — продолжал капитан Гул, который терпеть не мог американских побед. — А что до Обри — ну да, его прозвали «Счастливчик Джек», он и впрямь захватил великое множество трофеев в Средиземном море, а Кейт ему возмутительно покровительствовал, раз за разом отправляя в крейсерство, многие возмущались. И опять же, в Индийском океане, когда взяли Маврикий, в девятом году. Или в десятом? Но с тех пор я ничего больше не слышал. Ничего. По-моему, он переусердствовал — загнал свою удачу до смерти. В делах людских тоже есть свои приливы... — он запнулся.

— Именно так, дорогой, — сказала его жена.

— Харриет, прошу, не прерывай меня всякий раз, как я открываю рот, — прикрикнул капитан Гул. — Ну вот, ты опять сбила меня с мысли.

— Мне так жаль, дорогой, — ответила миссис Гул, прикрывая глаза. Она прибыла с Ямайки чтобы поправить здоровье после перенесённой лихорадки и избежать участи быть похороненной там, где полно сухопутных крабов, но иногда она задавалась вопросом, разумно ли поступила.

— Однако, как гласит поговорка, куй железо, пока горячо, но не гони лошадей. Когда от тебя отворачивается удача, нужно немедленно спустить брам-стеньги на палубу, зарифить марсели, задраить люки и оставить только штормовые паруса на случай, если разыграется шторм. А что сделал Джек Обри? Он гнал вперед так, будто удача с ним навсегда. Он должен был получить кучу денег после той кампании на Маврикии, и это помимо Средиземноморья. И думаешь, он вложил их в надёжные облигации под два с половиной процента и спокойно стал жить на доходы? Ничего подобного. Он кутил, завёл скаковых лошадей, развлекался, как вице-король, засыпал жену бриллиантами и платьями из тафты...

— Платьями из тафты, капитан Гул? — воскликнула его жена.

— Из дорогих тканей. Из падесоя, это тонкий индийский шелк, и прочих в таком роде. И меховыми манто.

Я бы не отказалась от парочки бриллиантов и мехового манто, отметила про себя миссис Гул, составив весьма благоприятное мнение о капитане Обри.

— Он к тому же ещё и игрок, — продолжал её муж. — Я своими глазами видел, как он просадил тысячу гиней в заведении Уиллиса. А затем попытался поправить дела с помощью безумного плана — добычи серебра из отработанной породы в древнем свинцовом руднике — доверился какому-то сомнительному прожектёру, пока сам был в море. Я слышал, у него сейчас большие затруднения.

— Бедный капитан Обри, — пробормотала миссис Гул.

— Но настоящая проблема Обри, — продолжил капитан после длинной паузы, во время которой он наблюдал, как далекий фрегат ложится на левый галс, направляясь к мысу Нидхэм-Пойнт, — в том, что он не может удержать на месте штаны.

Похоже, на флоте это был всеобщий недостаток, поскольку подобную характеристику муж миссис Гул давал очень многим своим сослуживцам-офицерам, и в первые дни брака она решила, что флот в основном укомплектован похотливыми сатирами. Однако никто из них ни разу ее так и не побеспокоил, как будто штаны были к ним просто приклеены.

Гул понял, что еще не вполне убедил жену, и продолжил:

— Да, я хочу сказать, он переходит всякие границы — повеса, развратник, просто ужасный тип. Когда мы с ним служили мичманами на «Резолюшн» в Кейптауне, он спрятал в бухте каната чёрную девчонку по имени Салли, таскал ей часть своей еды и ревел как бычок, когда её нашли и высадили. Капитан поставил его к мачте, разжаловал и наказал, как простого матроса. Но, может, это случилось и из-за рубца.

— Из-за рубца, дорогой?

— Да. С помощью крюка на веревке он стащил у капитана часть блюда из рубца. Мы тогда жили на очень скудном рационе, а девчонке тоже хотелось есть. Знатный рубец получился, да, отличный рубец. Теперь я вспомнил. Его разжаловали в матросы до конца плавания, чтобы проучить. Вот поэтому я сейчас выше него в капитанском списке. Но это его ничему не научило — вскоре он опять взялся за своё, на этот раз на Средиземном море. Совратил жену капитана, когда сам был всего-то лейтенантом, ну, в лучшем случае, коммандером.

— Может, он стал умнее с возрастом и повышением по службе, — предположила миссис Гул.— По-моему, теперь он женат. Я встречала миссис Обри у леди Худ, это очень элегантная женщина, достойного происхождения и с целым выводком детей.