Оборотная сторона НЭПа

Данный проект, практически подготовленный всем развитием отношений, складывавшихся на протяжении более трёх лет, сразу же одобрило руководство компартий Украины, Белоруссии, Азербайджана и Армении. Только в Грузии его отклонили. Посчитали необходимым отстаивать свою независимость. Вернее, сохранение собственных, неподконтрольных Москве, наркоматов иностранных дел, внешней торговли, право заключать концессионные договоры, национальной Красной армии.

Открытое «непослушание» Тифлиса оказалось заразительным. Тут же нашло последователей. На Украине Х.Г. Раковского — председателя СНК и наркома иностранных дел УСССР. Болгарина по национальности, бывшего подданного Румынии, большую часть жизни проведшего в Западной Европе. Случайно оказавшегося в России весной 1917 года. На Первом конгрессе Коминтерна в 1919 году ещё представлявшего Балканскую революционную содиал-демократическую федерацию. А еще М.В. Фрунзе — сына обрусевшего молдованина и русской крестьянки, выросшего и получившего образование в Туркестане. Там же проведшего почти всю гражданскую войну. В конце 1920 года назначенного командующим войсками Украины и Крыма, в начале 1922 года ставшего наркомом по военным и морским делам Украины.

Кроме того, отнюдь не возражая против автономизации, попытался использовать ситуацию и Л.Г. Червяков — председатель ЦИКа и СНК Белоруссии. Он хотел «всего лишь» добиться значительного расширения территории своей республики, составлявшей тогда всего половину дореволюционной Минской губернии. Присоединить к ней две соседние, Витебскую и Могилевскую, входившие в состав Российской Федерации.

Сталин, стремясь к единодушному принятию своего плана, попытался прибегнуть к непререкаемому авторитету Ленина. Разъясняя свою позицию, писал ему 22 сентября 1922 года:

«Мы пришли к такому положению, когда существующий порядок отношений между центром и окраинами, т.е. отсутствие всякого порядка и полный хаос, становятся нетерпимыми, создают конфликты, обиды и раздражение, превращают в фикцию т.н. единое народное хозяйство, тормозят и парализуют всякую хозяйственную деятельность в общероссийском масштабе.

Одно из двух: либо действительная независимость, и тогда невмешательство центра, свой НКИД, свой Внешторг, свой Концессионный комитет, свои железные дороги, причём вопросы общие решаются в порядке переговоров равного с равным, по соглашению, а постановления ВЦИК, СНК и СТО РСФСР не обязательны для независимых республик, либо действительное объединение советских республик в одно хозяйственное целое с формальным распространением власти СНК, СТО и ВЦИК РСФСР на СНК, ЦИКи и экономсоветы независимых республик, то есть замена фиктивной независимости действительной внутренней автономией в смысле языка, культуры, юстиции, внудел, земледелия и прочее»^{29}.

Ленин почему-то на письмо не отреагировал. Сталин же, сочтя молчание знаком согласия, решил форсировать события. Передал проект постановления ЦК в ОБ, которое образовало соответствующую комиссию. А она отклонила предложение ЦК компартии Грузии — объединение в форме автономизации считать преждевременным. Категорически отвергла предложение председателя президиума ЦК компартии Грузии Мдивани организовать национальные армии, а просьбу Червякова об изменении границ Белоруссии решила передать на рассмотрение ЦК РКП. Утвержденный, таким образом, проект сочла возможным передать членам ЦК для обсуждения на пленуме, созыв которого наметили на 5 октября.

Именно тогда, когда, как казалось, задача решена, Ленин наконец выразил свое мнение. Но изложил его в письме не на имя Сталина, а почему-то Каменева. «Мы, — писал Ленин 26 сентября, — признаём себя равными с Украинской ССР и др., и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию — Союз советских республик Европы и Азии». Предложил в исполнение того образовать надстроечный орган — ЦИК Союза советских республик. Пояснил: «Важно, чтобы мы не давали пищи «независимцам», не уничтожали их независимость и создавали ещё новый этап, федерацию равноправных республик»^{30}.

На пленуме ЦК РКП, но не в первый, а на второй день его работы, 6 октября, Каменев и поведал о безапелляционном требовании вождя. И потому без какого-либо обсуждения план автономизации решительно отвергли. Единогласно одобрили и ещё одно настоятельное предложение Ленина, опять же только в устной передаче Каменева. Включили в новый документ, вскоре получивший название «Союзный договор», не просто существенную, но принципиальную уступку «независимцам» — право свободного выхода из Союза образующих его республик^{31}.

От первоначального проекта Сталина сохранилось лишь одно — образование единых для всей страны общесоюзных наркоматов: иностранных дел, внешней торговли, по военным и морским делам, путей сообщения, почт и телеграфов.