Оборотная сторона полуночи

Зал пришел в смятение, но Ноэль ничего не видела и не слышала. Что-то заставило ее обернуться. Ранее свободное место уже не пустовало. На нем сидел гладко выбритый и только что подстриженный Константин Демирис в безукоризненно сшитом синем костюме из чистого шелка, голубой сорочке и фуляровом галстуке. Жизнь играла в его ясных оливково-черных глазах. Он ничем не походил на того сломленного и разбитого человека, который навестил Ноэль в тюрьме. Дело в том, что такого Демириса никогда не существовало в природе.

Константин Демирис пришел посмотреть на Ноэль в момент ее поражения, чтобы насладиться ее страхом. Его черные глаза встретились с ее взглядом, и в какое-то мгновение она прочла в них глубокое и злорадное удовлетворение. И еще кое-что. Пожалуй, это можно было назвать сожалением. Но стоило Ноэль слегка уловить его, как оно тут же улетучилось. Все равно теперь уже слишком поздно.

Шахматная партия наконец закончилась.

* * *

Услышав последние слова председательствующего, Ларри не поверил своим ушам. Когда к нему подошел судебный пристав и взял его за руку, Ларри оттолкнул его и бросился к судейскому столу.

– Подождите! – закричал он. – Я не убивал ее. Меня обвинили ложно!

Другой судебный пристав поспешил на помощь. Вдвоем они схватили Ларри, и один из них надел ему наручники.

– Пустите! – вопил Ларри. – Послушайте меня! Я не убивал ее!

Он попытался вырваться, но наручники не позволили ему этого сделать, и его увели.

Ноэль почувствовала, что кто-то крепко взял ее за руку. Надзирательница собиралась увести ее из зала суда.

– Вас ждут, мисс Паж.

Раньше, когда зрители в театре вызывали ее аплодисментами на сцену, ей тоже говорили эту фразу: «Вас ждут, мисс Паж». Только на этот раз занавес опустился навсегда. Ноэль вдруг осознала, что это ее последнее появление на людях. Она больше никогда их не увидит. Разве что из-за тюремной решетки. У нее прощальный выход. Здесь, в этом грязном, обшарпанном зале греческого суда, она участвует в заключительном акте драмы своей жизни. «Ну что же, – пришла ей в голову дерзкая мысль, – по крайней мере сегодня у меня хороший зритель». В последний раз Ноэль оглядела переполненный зал. Там она увидела Армана Готье. Он был потрясен приговором и, впервые сбросив привычную маску цинизма, в глубоком молчании растерянно смотрел на нее.

В зале находился и Филипп Сорель. Он изо всех сил старался изобразить на своем грубом лице ободряющую улыбку, но у него это не очень-то получалось.

На противоположной стороне зала она заметила Исраэля Каца. Наклонившись и закрыв глаза, он шевелил губами, словно тихо молился. Ноэль вспомнила ту ночь, когда под носом у гестаповского офицера-альбиноса она тайно вывезла Каца в багажнике генеральской машины. Тогда она умирала от страха. А теперь этот страх казался пустяком по сравнению с охватившим ее сейчас ужасом.

Обводя глазами зал, Ноэль вдруг узнала владельца ателье Огюста Ланшона. Она не могла вспомнить его имени и фамилии, но не забыла свиноподобного лица, толстого тела и мрачного гостиничного номера во Вьене. Когда он увидел, что она смотрит на него, то, не желая иметь с ней ничего общего, опустил глаза.

В зале также стоял высокий, красивый седой человек, похожий на американца. Он пристально вглядывался в нее, словно хотел ей что-то сказать. Ноэль не имела о нем ни малейшего представления.

Надзирательница тащила ее за руку, приговаривая:

– Идемте, идемте, мисс Паж...

* * *

Фредерик Ставрос был в шоке. Он не только оказался свидетелем жестокого судебного фарса, но и сам принял в нем участие. Можно пойти к председателю суда и рассказать ему об обещании Чотаса и о том, что из этого вышло. Поверят ли ему? Примут ли его всерьез? Мнение Чотаса наверняка перевесит его собственное. «Теперь это уже не важно, – горько подумал Ставрос, – наверное, придется расстаться с адвокатской практикой – никто больше не станет пользоваться моими услугами». Кто-то позвал его по имени. Он обернулся и увидел перед собой Чотаса, который говорил ему:

– Если вы завтра свободны, Фредерик, может быть, мы с вами вместе пообедаем? Мне бы хотелось познакомить вас с моими компаньонами. Думаю, что вас ожидает прекрасное будущее.

Через плечо Чотаса Фредерик Ставрос увидел, что из своего кабинета выходит председатель суда. Теперь самое время поговорить с ним и объяснить все, что произошло. Ставрос вновь повернулся к Наполеону Чотасу, с ужасом думая о том, что проделал на суде старый адвокат. Вдруг совершенно неожиданно для себя Ставрос услышал собственный голос:

– Это очень любезно с вашей стороны, мэтр. В какое время вам будет удобно?..

* * *