Оборотная сторона правды (ЛП)

— Я перестал пытаться разобраться в мотивах моей матери много лет назад.

Он развернулся ко мне, Гейбу и Грейси. Его лицо просияло и застыло. Маска политика. Но мне показалось, или я заметила боль в его глазах?

Когда мы подошли к полю, сенатор обнял меня одной рукой, а другой — помахал толпе. Вместо того, чтобы улыбнуться в ближайшую камеру, я обняла его в ответ, крепко, надеясь забрать его досаду. Он похлопал меня по плечу, ничего не говоря, и направился к микрофону под вежливые аплодисменты собравшихся фермеров.

Сенатор начал свою речь с запасного варианта вступления.

— Сегодня я здесь не только как кандидат в президенты, но ещё и как сын фермерского сообщества Новой Англии. Жаль, мама не смогла сегодня присоединиться к нам, но я думаю, что она бы по-настоящему оценила возможность лично увидеть, сколько делают такие люди, как вы, ради блага своих сообществ, и услышать, как я собираюсь помочь вам в этих усилиях, если меня изберут президентом.

После приветственного слова сенатора начался блок вопросов и ответов. Первой из собравшихся — в четвёртом ряду, с микрофоном в руке — задала вопрос бабушка Эвелин. На ней была джинсовая рубашка с закатанными руками и соломенная шляпа таких нелепых размеров, что я не понимаю, как мы не заметили её сразу.

— Бабушка! — прошептала Грейси, заёрзав на стуле.

Гейб прищурился.

— Что она делает?

Мэг вздохнула, продолжая улыбаться.

— Понятия не имею.

Эвелин постучала по микрофону.

— Если кто не знает, я мама Марка и член сообщества с 1986 года.

Заскучавшие журналисты резко оживились. Сенатор постарался скрыть свой шок.

— Какой сюрприз! — рассмеялся он. — Я рад, что ты смогла…

Она перебила его, достав из заднего кармана джинсов смятую бумажку.

— У меня есть несколько вопросов. Во-первых, как ты планируешь поддерживать маленькие фермы, которым приходится конкурировать с корпоративными гигантами и их генетически модифицированными семенами с перекрёстным опылением, уничтожающим наш урожай?

Толпа забормотала одобрительно. Сенатор сделал глубокий вдох и начал отвечать ей, как любому другому фермеру из собравшейся толпы. Я была впечатлена. Задав ещё несколько волнующих вопросов, Эвелин передала микрофон молодому мужчине с бородой в переднем ряду. Плечи сенатора едва заметно опустились, когда он выдохнул с облегчением.

По окончании мероприятия Эвелин окружили журналисты.

— Идём, — проворчала Мэг, поспешив на помощь своей свекрови.

Мы подошли к Эвелин как раз в тот момент, когда она говорила:

— Я хотела услышать, что он скажет по тем вопросам, которые волнуют меня больше всего. Мне понравились его ответы, и я готова отдать ему свой голос.

Оператор засмеялся, репортёр поблагодарил её. Нэнси рядом со мной облегчённо хихикнула.

Несмотря на свой специфичный вид, бабушка Эвелин с радостью присоединилась к нам за ужином. Но как только мы устроились за столиком в углу местной закусочной, допрашивать начали меня.

— Выглядишь худой. Только не говори мне, что они посадили тебя на диету.

— Нет! — я расхохоталась.

Она прожгла взглядом Мэг. Та закатила глаза.

— А как дела с школой? — продолжала Эвелин. — Тебя уже зачислили? Ты сейчас в каком классе? Одиннадцатом? Уже думала про колледж?

Я попыталась максимально вжаться в сиденье, но Эвелин ни на секунду не отвела пристальный взгляд. Она намного лучше играет в гляделки, чем я.

— Кейт в старшей школе, — поправил сенатор. Я развернулась к нему, затаив дыханием. — И не переживай, мам. У нас всё улажено.

Всё улажено. Это значит, что меня зачислили в школу?

Я открыла рот, чтобы спросить, но недоверчивый прищур Эвелин заставил меня остановиться. Спросить — значит признать, что я не знаю. И если кто-то меня за это и осудит, так бабушка. Лучше спрошу потом, а сейчас подыграю.

После этого я с превеликим удовольствием слопала огромную порцию «кудрявой» картошки фри и большой стакан клубничного милкшейка, чтобы доказать Эвелин, что никакой диеты нет.

Когда мы распрощались, бабушка Эвелин всунула мне в ладонь смятый листочек и прошептала:

— Я буду проведывать тебя. Держись.

Словно передавала тайное послание заложнику.

В самолёте я разглядывала этот листочек, где над заготовленными вопросами был нацарапан номер телефона — её личный, судя по всему. Сенатор сидел вместе с Элиотом, Лу и Нэнси. Они смеялись над тем, как удачно им удалось избежать катастрофы. Я подтянула ноги к груди, мечтая, чтобы он оставил их, подошёл ко мне, сел рядом и рассказал, что значило это его «всё улажено».

Сильная женщина подошла бы сама и спросила прямо. Но несмотря на вотум доверия бабушки Эвелин, я не могла набраться смелости.

Глава 27

Вторник, двенадцатое августа

Сент-Луис. Первый День Дебатов

84 ДНЯ ДО ВСЕОБЩИХ ВЫБОРОВ

Мэг напоследок ещё раз шёпотом повторила инструкции для двойняшек, когда в университетской аудитории зажглись огни, и режиссёр впереди начал обратный отсчёт.

— Сидите спокойно, не ёрзайте, не кричите, просто хлопайте вместе со всеми, хорошо?