Оборотная сторона жизни

Через минуту все было кончено: дерево полностью высохло и только заскрипело, когда Мортиша пнула ствол. От удара он лопнул с оглушительным треском, лича обдало фонтаном из мелких и крупных щепок, а дерево рухнуло на полянку, ломая ветви.

Следующие десять минут Мортиша прыгала на ветках, ломая их на части, а также изображала из себя Брюса Ли, лупя руками по стволу.

– Кия!

Отвалившаяся ветка свалилась прямо на ногу, заставив заскрипеть всеми сорока двумя зубами.

– Р-р-р-р!

Постепенно поляна приняла вид лесопилки: обломки веточек, щепки и труха с кусками коры.

Сложив из ветвей и разбитого на части ствола огромный продолговатый костер, Мортиша внимательно его осмотрела, одобрительно кивнула сама себе, и вернулась в зал с саркофагом.

Забрав толстенную, исписанную мелким почерком книгу, и вынув опутанное цепью тело, она осторожно понесла его на полянку, положив рядом со сложенными ветвями.

Мумия была похожа на экспонат кунсткамеры: горб, одна нога короче другой, непропорционально длинные руки… и все это старательно, словно гусеница шелкопряда, замотано тонкой, с мизинец толщиной, черной цепью с выгравированными на некоторых звеньях странными знаками, соединенной концами с помощью изящного навесного замочка, похожего на тот, что вешают на чемодан.

Погладив несчастного покойника по высохшей голове, Мортиша вернулась в зал и подняла сброшенную крышку саркофага. Прямо в центре крышки было выдолблено небольшое углубление, в котором поблескивал золотой насечкой небольшой ключ.

Мортиша покачала головой и хмыкнула: с каждой такой находкой она все больше убеждалась, что мораль у Сидхе очень своеобразная… впрочем, если вспомнить, что творили под настроение люди, то еще вопрос, кто из них бесчеловечнее в общей массе.

Выковыряв ключ, Мортиша вернулась на полянку, после чего открыла ключом замок, соединяющий края цепи, и принялась освобождать мумию.

Цепь ложилась виток за витком на землю, оказавшвшись довольно-таки длинной, метров десять, не меньше. Аккуратно скрутив цепь в бухту и защелкнув замок, Мортиша продела сквозь ключ тонкий побег лианы и повесила его себе на шею, после чего подняла мумию и положила на костер. Внимательно оглядев полученную конструкцию, Мортиша досадливо покачала головой, сетуя на свою забывчивость, взяла большую щепку и направилась по коридору к месту с клепкой.

Осторожно вытянув руку Мортиша направила щепку так, чтобы она замерла прямо напротив бронзового кругляшка, из последних сил выплюнувшего крошечную молнию.

Щепка задымилась и затлела, заставив лича острозубо улыбнуться. Осторожно прикрывая ладонью тлеющее место, Мортиша подсунула ее в основание костра, поместив в кучку мелких щепочек, и с удовлетворением услышала слабое потескивание начавшего разгораться костра.

– Хорошего тебе посмертия, брат по несчастью, надеюсь теперь тебе повезет родиться в более нормальной семье, а не в таком гадюшнике, как твоя прежняя. Говорят, огонь очищает, недаром викинги хоронили своих конунгов именно так. Ладьи нет, увы, впрочем, и ты не викинг, но будем считать, что ты косплеишь Дарта Вейдера. Прощай и еще раз спасибо за подарок! И да пребудет с тобой Сила!

Проказливо хихикнув про себя, Мортиша подскочила к мумии, и запечатлела на высохшей щеке звонкий поцелуй.

– Родись и нагни всех!

Мортиша смотрела на ярко полыхающий костер и мысленно кивала: да, это был правильный поступок. Нельзя обрекать ребенка, пострадавшего в результате проклятия, предназначенного его отцу, на жизнь отверженного калеки; плохо завидовать такому, потому что у него открылся дар к созданию артефактов, и не просто артефактов, а разумных артефактов; и уж тем более жестоко хоронить его заживо, опутав зачарованной цепью, предназначенной для удержания души в мертвом теле, не дающей уйти на перерождение, в качестве изощренной издевки поместив над головой ключ от пут, а в качестве особой благожелательности бросив в гроб его рабочий журнал.

Костер вздохнул, выстрелив в небо фонтаном искр, на мгновение Мортиша увидела прозрачный силуэт молодого, красивого юноши, хорошо, пропорционально сложенного, счастливо смеющегося от обретения свободы, о которой он так долго мечтал.

– Спасибо… – шелест ветра донес еле слышимые слова покидающей этот недружелюбно отнесшийся к ней мир души.

– Пожалуйста, парень, и тебе спасибо. Твои труды мне пригодятся, это как пить дать. Комфорт я люблю… да-а-а…

Довольно покосившись на здоровенный талмуд, Мортиша проследила за тем, как прогорел костер, осторожно сгребла получившуюся горку пепла и закопала его под деревом, после чего захлопнула дверь в склеп, подобрала корзину, в которую небрежно бросила цепь, и неторопливо пошла домой, цепко прижимая к себе фолиант.

* * *

Настроение было… созерцательным. Мортише не хотелось валяться в воде, поэтому она решила наконец-то сделать то, о чем мечтала: развела маленький костер.

Вытащив наружу неработающий светильник, лич его осмотрела и осталась довольна: для задуманного самое оно. Высокая трехногая подставка, которую венчала большая чаша из серебристого металла, в которой лежал тяжелый стеклянный шар.