Оборотни

Итак, он допил кофе и направился сквозь рассвет к зданию племенной полиции, уходя от бесплодных забот о жене к проблеме, которую, как он думал, он может решить. Он проводил некоторое время в тишине, прежде чем телефон зазвонил, решая раз и навсегда, имел ли он дело с совпадением в убийствах. У него их было трое. Казалось бы, абсолютно ничего не связывало их, кроме изумительного уровня разочарования, с которым они столкнулись с Джо Липхорном. Все в крови, костях, мозге и физическом состоянии навахо Лиафорна научило его скептически относиться к совпадениям. Тем не менее в течение нескольких дней он, казалось, застрял с одной - проблемой, настолько трудноразрешимой и непонятной, что в ней он мог найти убежище от мыслей об Эмме. Этим утром он намеревался сделать предварительный шаг к решению этой загадки. Он оставлял телефон без трубки, смотрел на множество булавок на своей карте резервации навахо и заставлял свои мысли приводить в некотором роде равный порядок. В условиях тишины и небольшого количества времени разум Лиафорна очень, очень хорошо справлялся с этим процессом поиска логических причин, стоящих за явно нелогичными следствиями.

В его корзине лежала памятка.

от: Капитан Ларго, Шипрок.

кому: лейтенант Лиафорн, Window Rock.

«Три выстрела были произведены в трейлер офицера Джима Чи около 2:15 ночи.», - начиналась записка. Лиафорн быстро прочитал. Нет описания ни подозреваемого, ни машины для побега. Чи невредим. «Чи заявляет, что понятия не имел о мотиве», - заключила записка.

Лиафорн перечитал последнее предложение. «Как в аду, - подумал он. Как черт он этого не делает. По логике вещей, никто не стреляет в копа без мотива. И, по логике вещей, полицейский, в которого стреляли, действительно очень хорошо знает этот мотив. Логично также, что этот мотив так плохо отражается на поведении полицейского, что он счастлив не вспоминать об этом. Лиафорн отложил записку. Когда начинался более обычный рабочий день, он звонил Ларго и спрашивал, есть ли у него что добавить. Но теперь он хотел подумать о своих трех убийствах.

Он повернул свой стул и посмотрел на карту резервации, которая возвышалась над стеной позади него. Три булавки отметили нераскрытые убийства: одно возле Window Rock, одно на границе Аризоны и Юты, третье на севере и западе в пустыне недалеко от Большой горы. Они образовали треугольник с примерно равными сторонами - примерно в 120 милях друг от друга. Лифорну пришло в голову, что если бы человек с дробовиком убил Чи, треугольник на его карте превратился бы в прямоугольник странной формы. У него было бы четыре нераскрытых убийства.

Он отверг эту мысль. Дело Чи не останется без ответа. Было бы просто. Дело в выявлении злого умысла, раскрытии должностных преступлений офицера, обнаружении заключенного, с которым он оскорблял. Он не представляет собой преступление без мотива, как отмеченного теми тремя булавками.

Зазвонил телефон. Это был служащий внизу. "Простите, сэр. Но это советница из Каньонсито.

«Разве ты не сказал ей, что я не зайду до восьми?»

«Она видела, как вы вошли», - сказал клерк. «Она уже поднимается».

Фактически она уже открывала дверь Лиафорна.

А теперь советница сидела в тяжелом деревянном кресле напротив его стола. Это была крупная женщина примерно средних лет и среднего роста, одетая в старомодную пурпурную блузку резервации и с тяжелым серебряным ожерельем из цветов тыквы. Она сообщила Лиафорну, что остановилась в мотеле Window Rock у шоссе. Вчера днем ​​она приехала из Каньонсито после встречи со своими людьми в Доме капитула Каньонсито. Жители Каньонсито были недовольны племенной полицией навахо. Им не нравилась получаемая ими защита полиции, которая вовсе не была защитой. Итак, она пришла сегодня утром к зданию закона и порядка, чтобы поговорить об этом с лейтенантом Лиафорном, но обнаружила, что здание заперто, а на работе только два человека. Она ждала в своей машине почти полчаса, прежде чем ей отперли входную дверь.

На это выступление потребовалось примерно пять минут, что дало Лифорну время подумать, что член совета на самом деле приехала на заседание Совета Племени, которое началось сегодня, что племя Каньонсито не была довольно властью племени с 1868 года, когда племя вернулось из его заточения в Форт-Стэнтоне, и член совета, несомненно, знала, что несправедливо ожидать, что на рассвете дежурить будут больше, чем диспетчер радиосвязи и ночной дежурный, что член совета обсуждала с ним эту жалобу по крайней мере дважды до этого. и что член совета часто вставала рано, чтобы напомнить Лиафорну, что бюрократы навахо, как и все хорошие навахо, должны вставать на рассвете, чтобы благословить восходящее солнце молитвой и щепоткой пыльцы.

Теперь советница молчала. Лиафорн, в стиле навахо, ждал сигнала, который скажет ему, закончила ли она то, что должна была сказать, или просто остановилась, чтобы собраться с мыслями. Член совета вздохнула и покачала головой.