Оборотни и вампиры

Муж задержался в типографии, где печатали извещения о смерти, и долго не возвращался. И тогда в голову Л. пришла невообразимая, противоестественная, чудовищная мысль. Он задул горевшие у ложа свечи; и холодный, застывший, уже начавший разлагаться труп стал добычей этого неслыханного вампира. Тем временем вернулся муж. Удивленный тем, что свет не горит, он окликнул друга. Через несколько минут ему ответил надтреснутый голос. Л. был бледен, сокрушен, в ужасном смятении; таким он показался при вновь зажженном свете, и первым его побуждением было бежать. Но муж увидел потревоженный труп, смятую постель. Обезумев от горя и не решаясь высказать догадку о подобном надругательстве, он вцепился в горло преступника, даже схватился за нож, стал громко кричать, и, не вмешайся сосед, расправа была бы скорой...»

Идеальный и современный, а следовательно, немного лучше изученный образчик этой породы печальных, угрюмых и хмурых людей — Виктор Ардиссон, «вампир» из Мюи (департамент Вар), арестованный в 1901 году и впоследствии приговоренный к пожизненному заключению. Ардиссон, родившийся в 1872 году от неизвестного отца и развратной неуравновешенной матери и уже имевший тяжелую наследственность, был воспитан совершенно безнравственным отчимом наперекор всякому здравому смыслу. Могучий и волосатый, но с замедленным пищеварением, он с самых юных лет выделялся своей прожорливостью, отсутствием такта и вкуса и чрезмерной чувственностью. Он часто занимался онанизмом, но практиковал также и фелляцию впятером или вдесятером одновременно, а впоследствии стал фетишистом грудей, икр и женских половых органов, которые с увлечением сосал. По натуре нелюдимый, он избегал общества женщин: те, в свою очередь, презирали его. Тем не менее во время своей короткой военной службы он содержал любовницу с пышной грудью. Волею судьбы случилось так, что, возвратясь домой, он занял вакантную должность деревенского могильщика. И тогда его инстинкты некрофила — в молодости он познал мертвую девушку -развились. Этот «многоженец» изнасиловал, всегда получая «одинаковое удовлетворение», трупы, наверное, сотни женщин в возрасте от четырех до шестидесяти лет. Невосприимчивый как к погодным условиям, так и к холоду и неподвижности тел, он один или несколько раз с ними совокуплялся. Один только вид гроба вызывал у него эрекцию, но этот умственно отсталый удивлялся, что мертвые, к которым он обращается, не отвечают ему, когда он спрашивает, находят ли они его красивым парнем и испытывают ли наслаждение в его объятиях. Его погубило полное отсутствие обоняния: он захотел «в память о любви» сохранить при себе останки маленькой девочки, с которыми утолял свою страсть. Запах трупа привлек внимание жандармов... Признания Ардиссона, нимало не раскаивавшегося в своих поступках, значения которых он даже и не понимал, до жути реалистичны. С ними могут сравниться разве что некоторые моменты процесса Жиля де Ре или отрывки из «Жюльетты» де Сада.

«Я выкопал из могилы, — заявил он, — труп маленькой девочки, который вы обнаружили у меня дома. На следующий день после ее погребения, 12 сентября 1901 года, около полуночи я открыл гроб, который был закрыт на два деревянных колышка, затем, достав оттуда труп, снова закрыл гроб и забросал его землей, как было. Придя домой, я положил труп на солому в той комнате, где вы его нашли. Я совершал с ним безнравственные действия. Я часто ложился рядом с этим трупом и всякий раз удовлетворял свои желания... Я все время действовал без чьей-либо помощи, и моему отцу ничего не известно о том, чем я занимался. Для того чтобы проникнуть на кладбище, я перелез через стену, которая огораживает его с севера, и тем же способом оттуда выбрался.

Через некоторое время после этого я услышал, что одна девушка, на которую я засматривался, тяжело больна. Это известие меня обрадовало, и я решил овладеть ею, когда она умрет. Мне пришлось ждать несколько дней, и я был охвачен сильным нетерпением. Днем и ночью эта девушка являлась мне живой, и у меня от этого происходила эрекция.

Когда я узнал о ее смерти, то собрался выкопать ее в первую же ночь после похорон. К восьми часам вечера я пошел на кладбище, не обращая никакого внимания на людей, которых встречал по дороге. Выкапывая труп, я не торопился. Как только он оказался на поверхности, я стал целовать и трогать его; я заметил, что внизу живота не было волос и что груди были маленькие. Я насладился трупом как мог, потом решил отнести его к себе домой. Я совершенно не опасался, что меня могут увидеть.