Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом

«Диалог» этот осуществлялся в форме двусторонних и многосторонних богословских собеседований, международных богословских конференций, семинаров, обменов делегациями и публикациями, которым предшествовали личные переговоры представителей разных исповеданий. После вступления РПЦ в ВСЦ, объединявший тогда 160 протестантских «церквей», Никодим, став членом его ЦК, участвовал во всех его заседаниях и в составлении документов, касающихся как политической ситуации, так и вероучительных вопросов. Он инициировал богословские собеседования с Национальным советом церквей США, с евангелистами-лютеранами, англиканами, реформатами-кальвинистами на темы о единстве христиан, о понимании крещения, евхаристии, спасения, о правах человека и миротворчестве. При нём в 1971 году Ленинградская и Московская духовные академии, а также Ленинградская, Московская и Одесская духовные семинарии стали членами модернистской и экуменической молодёжной организации Синдесмос (Всемирного братства православной молодёжи), занимающейся подготовкой кадров для православных и монофизитских церквей.

Однако определяющей в деятельности Никодима была его устремлённость на единение с католиками. Насколько сильно было его восхищение обновленческим курсом Ватикана, свидетельствует его магистерская диссертация, посвящённая понтификату Иоанна XXIII и защищённая им в Московской духовной академии в 1970 году (отрывок из неё мы приводили). Об особом отношении Никодима к Риму Василий (Кривошеин) писал следующее: «Увлечение это было во многом иррациональным, почти патологическим. Началось оно не сразу и с каждым годом всё более развивалось. Думаю, что вначале на него повлиял А.Л. Казем-Бек. Помню, как ещё в 1960 году в Москве, в разгар хрущёвского гонения на Церковь, он развивал мне мысль, что нам не нужно искать сближения с ВСЦ (это несерьёзная организация), а вот католики — это другое дело, они нам могут помочь, и с ними нужно объединяться». И ещё: «Его знание католицизма было тоже скорее дипломатически-экуменическим, чем богословским или духовным»[391].

19 декабря 1969 года под влиянием Никодима Священный Синод принял анти-каноническое постановление, допускающее католиков к причастию (там, где нет католических храмов или священников). Однако, по рассказам очевидцев, во время своего пребывания в Риме Никодим стал причащать католиков широко и без разбора[392]. Более того, он стал открыто сослужить с католиками — так, по его приглашению, ксендз Иосиф Павилонис ежегодно присутствовал за пасхальным богослужением в алтаре Николо-Богоявленского кафедрального собора в Ленинграде и приглашался к причастию[393].

Особые отношения он поддерживал с иезуитами, неоднократно посещал иезуитский центр «Руссикум», в церкви которого в октябре 1969 года служил Архиерейскую литургию. В свою очередь и ректор «Руссикума» Павел Майё не раз бывал в СССР. Никодим высоко оценивал «Духовные упражнения» Игнатия Лойолы и даже перевёл их на русский язык. Он общался с генералом Ордена иезуитов Педро Аррупе, на вилле которого летом 1978 года жил в качестве личного гостя в течение целого месяца. Никодим прибыл тогда в Рим на похороны Павла VI, участвовал в его отпевании и находился там вплоть до выборов Иоанна Павла I, у ног которого и умер во время частной аудиенции. Ротов встречался в Риме также с униатским священником Иоанном Блашкевичем и даже, по свидетельству Арранца, в день своей смерти — с главой униатов Иосифом Слипым[394]. Интересно, что и отец нынешнего Московского патриарха Кирилла, священник Ленинградской епархии Михаил Гундяев, тоже встречался с Аррупе и, по словам Кирилла (как их передаёт посетивший Москву и беседовавший с патриархом иезуит М. Жуст), «увидел в нём по-настоящему духовного человека»[395].

Благодаря Никодиму и Василию (Кривошеину) в России стал известен Шеветоньский монастырь, который в разные годы посещали многие епископы и другие представители РПЦ, в частности митрополит Ювеналий (Поярков), служивший здесь литургию в рамках встречи с организацией Рах Christ Internationalis, митрополит Кирилл (Гундяев), митрополит Антоний (Блум), митрополит Владимир (Слободан) и другие. В свою очередь шеветоньские монахи были приглашены в Москву, и один из них рассказывал о Никодиме: «На самом же деле, за десять дней он сделал больше, чем мы были способны сделать за десять лет. На протяжении всего нашего пребывания — даже на сугубо официальных встречах — мы не могли не ощущать, что нас объединяют крепкие узы подлинного братства, узы, выкованные в терпении за 50 лет нашего существования, в доверии друг к другу и в общей вере в единство»[396]. Гости получили частную аудиенцию у патриарха Пимена, и, более того, он разрешил им отслужить Литургию «византийского обряда» в Свято-Троицкой Сергиевой лавре (в храме Смоленской иконы Божией Матери) и в церкви Ленинградской духовной академии. С этого времени установились их продолжительные дружеские связи с преподавателями этой академии.