Оборотни космоса

Лицо Тими близко-близко. Оно так ясно видно, что кажется — под пушком волос и мягкой, вроде лучшей замши, кожей проходят почти незримые волны — гаснущими толчками идёт, разливаясь по капиллярам, тёмно-оранжевая кровь. Склонись ещё ближе... ещё... Чётко различим каждый волосок. Взмах ресниц — и мерцает, плывёт под плёнкой слезы громадный глаз, а зрачок расширяется, словно от ужаса, и едва различим сине-серебряный блик сетчатки.

Дёрнувшись, её веки закрылись и сжались.

— Почему ты... не мигаешь? — отстранившись, полушёпотом вымолвила Тими, будто выйдя из забытья. — Не смотри так больше.

— Извини, — выдохнул Pax.

Чистая, белая радость пришла к нему, как океанский прилив. Тими была до того прекрасна, что хотелось петь. Насколько она великолепна в каждой своей частице — дышащая жизнью, трепетная и горячая!

«Как хороша! она — совершенство, смотреть не устанешь!»

Зазвучал сигнал — включился компьютер, экран загорелся, а затем искусственный голос загадочно позвал:

— Гутойс Тими, вас вызывают для беседы, номер сорок два... Гутойс Тими, вас вызывают...

— Йо, как же я завозилась с тобой!.. — Поспешно помахав расчёской, Тими настойчиво, нетерпеливо сделала жест «уходи!» — Всё! готово! Сейчас я буду занята; пожалуйста, дай мне побыть одной! Не надо ничего тут подбирать! я сама уберу пылесосом...

— Кто-нибудь из знакомых? — Pax нарочно вставал помедленней, чтобы изучить экран, вспыхивающий беззвучными красными взрывами вызова — 42, 42, 42. Лицо его напряглось, глаза настороженно сузились, осанка изменилась, словно он готовился к броску, но Тими, активно жестикулируя, с уговорами теснила его к двери:

— О, Pax, какой ты стал красивый! просто прелесть! Сходи к девчатам, они тоже скажут, что ты похорошел! — А Пятипалый упирался, пятясь и не отрывая глаз от экрана. Там., вслед за красной пульсацией, высветился узор вызывающего — перевёрнутая чёрная звезда на тёмно-жёлтом фоне, сжатая с боков чёрными полосами.

Насилу выпроводила! и тотчас подсела к экрану, поспешно подрегулировала видеокамеру и микрофон, чтобы сорок второй номер хорошо видел и слышал её.

— Хадарк, привет, привет! Я не ждала тебя.

— Ждала, — властно улыбнулся парень на экране. Камера у него была поставлена умело, и, когда он изменил позу, уверенное движение обрисовало подтянутое тело — слиток мускулов и непреклонной воли. Тими почудилось, что от экрана тонко и волнующе повеяло куревом; она невольно задержала дыхание, боясь, чтобы воспоминание о мужском запахе не зажгло её раньше времени.