Оборотни крепости ЭР - 3 (СИ)

Таяф с Дойси потянулись за ними, тоже решив насладиться прохладительными напитками, едва они взяли по бокалу, как Таяф возмущенно закричал:

— Ты с ума сошел? Отравить меня хочешь?

— Вовсе нет, — в голосе Энгэро прозвучала растерянность. — С чего ты это взял?

— Ты держишь в руках бокал с этим гадким напитком!

— Это отличный виски, а не гадкий, понюхай! — Энгэро поднес к носу бокал.

— Прекрати! — Таяф сморщился. — Я это пить не стану!

— Почему? — удивился Энгэро.

— Да потому, что после того, как ты выпьешь это, вы окажетесь на полу, — вмешался Гор. — Тело, в котором ты сейчас находишься, пьянеет от глотка шампанского.

— От шампанского? — поразился Энгэро.

— Да, так что, поставь виски обратно и возьми вино.

— Хорошо, — Энгэро вернулся к столику с напитками, где они с Таяфом вновь принялись спорить.

— Наглый дух! — возмущенно взвизгнул Таяф. — Это мое тело!

— Боги, что у вас там происходит? — Гор ухмыляясь смотрел, как парень сам себя бьет по рукам.

— Я хочу шампанское, а он — красное вино, а я его не люблю, — прошипел Таяф.

— А я терпеть не могу эту шипучку, — произнес Энгэро.

— Понятно, вкусы на вино у вас разные, — насмешливо проговорил Гор. — Не представляю, что вы будете делать, когда окажется, что и на еду тоже.

— На еду? — Таяф молчал несколько секунд, а потом проворчал: — Эту гадость я есть не стану! Мне плевать, что ты ее любишь!

Еще немного молчаливого диалога и Энгэро выдал:

— Я не ем пирожные с кремом.

— Это мое тело и оно любит пирожные с кремом! — Таяф сердито запыхтел.

— Забавно на них смотреть, — Айрэн развеселился. — Театр одного актера.

— Театр одного тела, актеров, как раз, два, — хмыкнул Гор.

Таяф потянулся за пирожным, да так и застыл в этой позе.

— Негодяй, — негодующе завопил он. — Сейчас же прекрати держать меня! Гор, он не дает мне взять пирожное!

— А я, что могу сделать? Стукнуть его? — насмешливо поинтересовался опекун.

Быстро схватив печеночный рулетик, Таяф впихнул его в рот и принялся торопливо жевать, морщась и злобно размахивая рукой.

— Гад! — завопил парень, проглотив его. — Ненавижу тебя!

— Обожаю их, — довольно произнес Энгэро и потянулся еще за одним.

— Зато я их терпеть не могу! — выкрикнул Таяф. — Не смей совать мне в рот всякую пакость, меня стошнит!

Энгэро, проигнорировав его крики, взял еще один рулетик, и, целиком засунув его в рот начал с наслаждением жевать.

— Гор! — Таяф, едва с рулетиком было покончено, завопил дурным голосом: — Помоги мне! Сделай так, чтобы он перестал кормить меня этой дрянью! Я хочу пирожное!

— Может, его связать по рукам и ногам и бросить на диван? — предложил Айрэн. — Тогда они не смогут накормить друг друга, чем попало.

— Хорошая идея, — рассмеялся Гор. — Думаю, если они не прекратят орать, то мы так, скорее всего, и поступим.

— Однозначно, — ухмыльнулся Айрэн.

Таяф, одарив их сердитым взглядом, потянулся к вазе с конфетами.

— Нет! — Энгэро убрал руку.

Парень рассвирепел, взвыв, он ударил себя по руке и, видимо, не слабо, потому что опять взвыл, на этот раз от боли.

Дойси, немного понаблюдав за ссорящимся с самим собой Таяфом, взял тарелку, положил на нее всяких вкусностей и, прихватив бокал с шампанским, отошел к стоящему у окна креслу. Удобно устроившись в нем, он, тихо радуясь, что в него никто не вселился и не заставляет есть гадости, стал неторопливо смаковать свои любимые закуски.

***

Долат, в очередной раз одарив отца, заставившего его притащиться на этот дурацкий бал, сердитым взглядом, опустошил бокал с вином и вздохнул. И какого хрена он поддался на слезные уговоры родителя и согласился присутствовать на этом сборище разряженных в пух и прах придворных, которые совершенно не обращали на него внимания, а если их взгляд все же останавливался на нем, то ничего, кроме недоумения, не выражал. Долат стиснул пальцами бокал и с горечью подумал, что ему следовало бы остаться дома и поработать над скульптурой начатой три дня назад, чем стоять здесь и надеяться, что он сможет хоть кому-нибудь приглянуться. Поставив бокал на столик, он пошел к входной двери, решив пересидеть бал в какой-нибудь укромной беседке в саду.

Коригон, приглашенный на бал в резиденцию патриарха за особые заслуги перед отечеством (он до сих пор усмехался, вспоминая, что вся его заслуга заключалась в том, что он лихо отплясывал со слегка подвыпившим сыном патриарха), уже больше часа наблюдал за фэронгом с черными волосами с рубиновым отливом, белоснежный лоб которого, пересекала чешуйчатая полоса цвета розового жемчуга. И чем дольше изумрудный дракон смотрел на него, тем сильнее ему хотелось, чтобы это чудо принадлежало ему. Заметив, что объект его пристального внимания направился к выходу, он, не медля, последовал за ним и нагнал уже, когда тот спустился с последней ступеньки парадной лестницы.

— Ты красивый мальчик, нежный такой, — Коригон ласково взял за руку мужчину. — Как тебя зовут?

— Я нежный? — опешил Долат, оглядев свое тело с внушительными мускулами, он хмуро посмотрел на незнакомца.

— Да, — кивнул Коригон. — Скажи мне свое имя, прелестник.

— Ты что, издеваешься?! — рассвирепел Долат.