Оборотни носят «Прада» (СИ)

— Что ты несешь, черт возьми? — Эйден вырвался из хватки друга. — У меня ощущение, что я единственный, кто серьезно относится к делу.

Сумасшедший Пес остался сидеть, наблюдая за разворачивающейся в комнате драмой. Эйден настороженно посмотрел на него, ожидая, когда он вмешается. Но он не стал.

— Мы уже проголосовали: стражи останутся в стороне, пока Ашер не высунет голову, — сказал Уайт. — До этого мы не будем голосовать снова.

— Все в порядке, — сказал Эйден, поправляя свою одежду. — Поскольку вы не избрали Альфу, я все еще наследник, а значит, дела Совета — не мое дело. Я сам поеду в Бернал-Хайтс.

— Ты не можешь обратиться. — Уайт последовал за ним к двери. — Ты не сможешь защититься от них.

— Они атаковали мою Люминарию, Уайт. Они вернутся за ней.

Всё. Он сказал это. Все карты выложены на стол.

Уайт смотрел на него, сжав губы так, что они стали под цвет имени.

— Справедливость восторжествует, — продолжил Эйден. — Если мне нужно взять дела в свои руки, чтобы убедиться, что больше ни один невинный не пострадает, пусть будет так.

Эйден зашагал к двери.

— Если ты сделаешь это, твою кандидатуру снимут с поста Альфы, — остановил его крик Лидии. — Какой бы шанс у тебя ни остался, ты потеряешь его.

Эйден обернулся, сжимая кулаки. Сумасшедший Пес переводил любопытный взгляд между Эйденом и Лидией.

— Ты не подчиняешься прямому приказу Совета, — вмешался Уайт, положив руку на плечо Лидии. — Твое вмешательство может дорого обойтись стае.

— Полагаю, тебе нужно принять решение, мой друг. — Сумасшедший Пес приподнял свои густые брови. — Ты же можешь попробовать оставаться спокойным еще пару дней и посмотреть, сможем ли мы достать Ашера.

— Да, могу, — ответил Эйден, — но это неправильно. Если стая будет управляться трусами, сидящими сложа руки, пока люди и оборотни страдают, тогда я не желаю быть ее частью.

— Осторожно, — сказал Уайт, хватая Эйдена за локоть. — Не говори то, о чем потом пожалеешь.

Эйден посмотрел в лицо лучшего друга отца.

— Я не хочу быть частью стаи, отказывающейся принимать меры, когда это необходимо. — Он указал на Лидию и Рейгана, стоящих рядом в противоположном конце комнаты. — Не хочу.

Развернувшись на пятках, Эйден вышел из комнаты, чувствуя, как тупая боль растекается в его груди, выжигая дыру.

Никто, будучи в человеческой форме, не может тягаться со стаей волков-изгоев. А если бы человек встретился с ними лицом к лицу, вряд ли бы выжил.

Но впервые в жизни у Эйдена была очень веская причина, чтобы предпринять подобный шаг.

Глава 24

Зайдя в свою спальню на противоположном конце пятнадцатого этажа, Эйден подошел к тумбочке и вытащил свой изготовленный на заказ «Глок». Он прикрепил глушитель, зарядил его тяжелыми серебряными пулями и захватил дополнительную обойму с патронами.

— Что произошло? — спросил Габриэль за его спиной.

— Я пойду за ними один.

— Извини?

— Ты не ослышался. — Эйден убрал обойму в один карман, а тазер [13] в другой. Если пули не остановят изгоев, несколько тысяч вольт оглушат их. Повернувшись, он столкнулся со своим единственным другом. — Совет боится противостоять изгоям.

Знакомый сладкий запах Мелины окутал его, когда он проходил мимо Габриэля в комнату. Ее запах согревал Эйдена изнутри. Он подавил свои чувства, ведь нужно было оставаться сосредоточенным, помнить, ради чего он это делает.

Единственный способ обезопасить Мелину — уничтожить всех до последнего волков-изгоев в городе.

— Куда ты идешь? — Ее голос был напряжен от беспокойства. — Эйден? Поговори со мной.

Он не осознавал, что молчал; пистолет был пристегнут к его боку.

«Здесь все началось», — подумал Эйден. Здесь Габриэль сообщил ему, что Совет нанял Мелину, чтобы она написала статью о нем. В то время он отдал бы правую руку, чтобы ее не было рядом. Теперь он отдает свою жизнь, чтобы она была в безопасности.

— У меня назначена встреча, — просто сказал он.

Она приподняла брови.

— О, да? Где?

— Бернал-Хайтс.

Мелина прикрыла рот рукой, когда поняла, куда он собрался.

— Сколько стражей идет с тобой? — спросил Габриэль, прислонившись к дверной раме.

— Ни одного. — Эйден вышел из комнаты до того, как Мелина с Габриэлем спросят что-то еще. — Только я.

Они пошли за ним. Он чувствовал их взгляды на своей спине.

Мелина махнула рукой.

— Но ты сказал, что обращенный волк не может сменить форму, если нет полной луны.

— У тебя чертовски хорошая память. — Он надавил кнопку вызова лифта, чувствуя, как от сомнений волосы на затылке становятся дыбом. — Тебе когда-нибудь говорили об этом?

— Это самоубийство. — Габриэль встал возле Эйдена, когда стальные двери лифта открылись. — Я пойду с тобой. Пусть на твоей стороне будет хоть один волк.