Оборотни носят «Прада»

— Я люблю ее больше всего в целом мире. — Ускорив темп, Эйден засунул руку в карман и открыл «Бугатти». — Я люблю ее достаточно, чтобы оставить. Такой ответ тебя устроит?

Когда Эйден сел на водительское сидение, Габриэль схватился за дверцу машины.

— Ты сумасшедший, раз позволил ей уйти, — сказал Габриэль. — Но, если ты уверен, что именно этого ты хочешь, я не буду тебя останавливать.

— Хорошо. — Эйден завел двигатель. — А теперь убирайся с моего пути.

— Минутку. Еще один вопрос, — сказал Габриэль. — Раз уж ты не будешь с ней, не против, если я за ней приударю?

Ярость заполнила вены Эйдена.

— Держись от нее подальше или мы больше не будем членами одной стаи, — прорычал он, его глаза заволокло кровавой пеленой. — Ты меня слышишь, предатель?

— Значит, ты не хочешь ее себе, но и другим не позволишь с ней быть? — кивнул Габриэль, словно и не слышал угрозы Эйдена. — О, она проживет долгую и счастливую жизнь, все отлично. Долгую и одинокую, если ты, конечно, ничего не хочешь добавить.

Его связь с Мелиной никогда не исчезнет. Он не мог отдать ее. Не сейчас, никогда.

Никогда, тем более другому мужчине.

Эйден умирал внутри, сердце разрывалось от одиночества.

Он даже не мог представить Мелину с кем-то другим…

В конце концов, она найдет кого-то вроде Габриэля или другого оборотня в стае. Это неизбежно. Они не будут предназначены друг другу и не разделят ту же связь и химию, что между ними, но кто-то заполнит пустоту. Займет пустое место в ее постели и сердце.

Эйден в определенной степени доверял членам стаи, но это не касалось жизни Мелины, или ее сердца. Если что-то произойдет, и они тронут хоть волосок на ее голове, он разорвет их на части.

Никто не способен защитить ее, кроме него…

Если он проведет с ней еще хоть немного времени — даже несколько минут, целуя губы в форме сердечка, намотав на руку гриву шелковисто-черных волос — он будет хранить эти воспоминания вечно.

Он никогда не пожалеет об этом даже на миг.

Эйден протянул руку своему другу.

— Знаю, звучит странно, но спасибо.

— Рад, что смог прояснить тебе кое-что, — ухмыляясь, как сожравший канарейку кот, пожал его руку Габриэль. — Я опасался, что придется пойти на отчаянные меры, чтобы ты увидел очевидное. Вы идеальная пара. Да и она единственная, кто может мириться с твоим дерьмом.

Эйдена накрыла волна облегчения, когда он понял, что Габриэль шутил о том, чтобы ухаживать за Мелиной.

— Сукин сын, — смеясь, Эйден хлопнул Габриэля по руке. — Твой трюк сработал.

— Некоторые назвали бы это «шедевром». — Габриэль повернулся, собираясь вернуться в вестибюль. — Ты знал, что сегодня в музее де Янг мероприятие… покерный турнир при полном параде. Будут транслировать по кабельному телевиденью. Минимальная ставка десять тысяч долларов. Если ты правильно разыграешь свои карты, сможешь вернуть свою пару. (Примеч.: Музей де Янг — это художественный музей в парке «Золотые ворота»).

— Мне нравится ход твоих мыслей. — Эйден задумался, хотя сомнения остались. После того, как плохо он обошелся с Мелиной, вернется ли она? Сможет ли простить его? — У тебя есть пара?

— Ах, ты же меня знаешь, — усмехнулся Габриэль. — Я слишком нерешительный, чтобы выбрать одну навсегда.

Когда-нибудь появится женщина, которая покажет Габриэлю истинный смысл предназначенной пары. Только тогда он познает настоящее удовлетворение, когда будет любить одну единственную женщину и знать, что она его на остаток вечности.

Именно это подарила Эйдену Мелина.

Глава 28

Миновав стоявших на входе в ее жилой комплекс охранников, Эйден зашел в фойе. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь панорамные окна, выходящие на улицу, освещая стены и красную ковровую дорожку на лестнице. Он прошел по узкому коридору к ее квартире и постучал в дверь. Он ждал, постукивая ногой и прикусив губу. Засунул руки в карманы. Потом вытащил их и провел ладонями по брюкам. Просканировал коридор, посмотрев в одну сторону, потом в другую.

— Секунду, — раздался за дверью голос Мелины.

Его сердце екнуло.

И тогда Эйден услышал всхлип. Что-то шелестело за дверью. Она плакала…

— Проклятье. — Вина накрыла его с головой, в горле пересохло; его разрывало на части. Положив руку на дверь, он опустил голову.

— Мелина? Это я.

Как он мог так с ней обойтись?

— Иду. — Ее голос казался напряженным. Она плакала весь день?

Замок щелкнул, и дверь открылась. У Мелины были красные глаза и бледные щеки, но подбородок приподнят вверх, показывая, что она сильная женщина.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, сложив руки на груди.

— Мелина. — Эйден протянул руку, чтобы погладить ее щеку.

Она увернулась, не позволив прикоснуться к своему лицу.

— Что ты хочешь?

Дотронуться до тебя, держать в своих объятиях, стереть поцелуем твои слезы.

Он с трудом сглотнул и посмотрел в эти нежные карие глаза. Она была так прекрасна. Ангельски невинна… только в ней горел огонь. Ярость, исходящая от ее духа, искра, не дающая ему погаснуть.