Оборотный город

Шум был такой, что даже я прикрыл уши. Старый казак от неожиданности вздрогнул и выронил удочку, а потом медленно-медленно обернулся. Не дожидаясь, пока он его убьёт, я поправил папаху и убыстрил шаг. Чего я там не видел, нанесения побоев, что ли? Да и быть свидетелем на суде, поясняя, как и почему обычное удилище было использовано таким противоестественным образом в чисто воспитательных целях, тоже не имею ни малейшего желания…

Время до вечера пролетело незаметно. Ну успел перекусить, заглянуть на конюшню, вычистить араба, зарядить серебром пистолеты, проверить саблю и бебут, вроде и всех делов, а солнышко начало клониться к закату.

Нельзя сказать, что за это время совсем никто меня не доставал. Пару раз пробегавшие вдоль забора бабы заглядывались в мою сторону, о чём-то перешёптываясь, но так и не решившись спросить, раздражённо толкая друг дружку локтями, проходили мимо…

Потом ещё неумеренно пьяный мужичонка допытывался, сколько у меня стоит одно предсказание. А два? А три? А ежели пять, да со скидкою? Я отвечал односложно, а когда он докопался до меня уже окончательно, следом набежала его хозяйственная супруга и, услышав мои расценки, с матюками погнала мужа домой. Но это мелочи, на такие вещи и внимания серьёзного обращать не стоит, бытовое времяпровождение…

И то хорошо ещё, что чумчары близко к околице подходить уже не рисковали. Я так и не смог понять причин их нечеловеческой упёртости в мой адрес! Ну что там такого уж особенного, если вдуматься, я им сделал? Да ничего! Просто-напросто, защищаясь, в порядке разумной (подчёркиваю!) самообороны, зарубил пару-тройку особей. И это что, повод всем остальным для жуткой мести? Что ж нам, казакам, тогда вообще не воевать?!

Дайте хоть вспомнить, скольких мне в целом пришлось так или иначе угробить, начиная с первого момента нашей встречи. Да штук семь, не меньше. Но во всех ситуациях, кроме спасения моего дяди, я лишь защищался, а не нападал из засады первым.

Эх, знать бы, где они всей толпой прячутся, так поговорил бы с нашими донцами, да и наехали конной полусотней на всю их кодлу, взяли в пики, и делу конец! Трупы сжечь или закопать в одной могиле с осиновым крестом в груди, а сверху солью посыпать. И мне нервы не трепать, и наверху меньше нечисти, и внизу, в Оборотном городе, тоже только рады будут. Надо непременно поднять этот вопрос вечером с упырями. Уж какие они ни злодеи, но чумчары и для них — враги общие, их всем миром бить надо…

Однако составить масштабный план наступления и разгрома противника мне опять-таки не дали, из-за забора раздался мелодичный девичий голосок, такой ласковый, что не хочешь, а ответишь.

— Скажите, вы казак?

— Нет, — нарочито грубо откликнулся я, не доверяю таким сладким.

— А кто же?

— Римский император Юлиан Август!

— Красивое имя-а… Так это вы Иловайский? — с непостижимой для меня смесью логики и интуиции определила девушка. — Мне про вас столько рассказывали…

— Кто? — всё так же не оборачиваясь, буркнул я.

— Все. О, вы даже не представляете, насколько популярной фигурой стали в наших тихих краях. Давайте знакомиться, меня зовут Фифи. Я дочь здешнего помещика, отставного майора Зайцева. Но обернитесь же и пригласите меня войти…

Вот мороки с этими благородными. У любой крестьянки давно хватило бы такта понять, что мужчина не расположен к собеседованию, но эти богатенькие девицы настырны, как глист… Ой, прошу прощения, чуть не сорвалось.

— Так я жду.

Мне не оставалось ничего, кроме как сунуть пистолеты за пояс, повесить через плечо дедову саблю и своей рукой распахнуть калитку перед стройной рыжеволосой красавицей в старомодных кринолинах. Глаза огромные, зелёные, как листва, и ресницы длиннющие. Вот такими они сердце нашего брата и прокалывают насквозь, как букашку, даже не замечая…

— Вы точно хотите, чтоб я вошла?

— Да, — подумав, решил я. — Чего уж, вваливайте…

— Тогда скажите это сами. А то у меня складывается впечатление, будто бы я вам навязываюсь, — кокетливо улыбнулась девушка, и у меня на мгновение потемнело в глазах. В том плане, что я резко вспомнил, КАК надо смотреть на таких прелестниц…

— Разумеется, заходите! И калитку прикройте, пожалуйста. Не буду врать, что я рад нашей встрече, но… всё равно через ворота стрелять неудобно.

— О чём вы, Иловайский? — Назвавшаяся Фифи с самой нежной улыбкой шагнула навстречу, лебединым движением закидывая руки мне на плечи. — Я столько о вас слышала, вы так героичны и так привлекательны. Я просто не могла не познакомиться, ведь о вас уже ходят легенды! Говорят, вы смотрите сквозь землю, предсказываете будущее, видите…

— Нечисть, — ровно оборвал я. — Да. Вижу. Любую. Как и тебя, ведьма.

В широко распахнутых очах красавицы плеснулось искреннее удивление. Похоже, она никак не могла поверить, что я говорю всё это всерьёз, и ещё улыбалась.

— Если я околдовала вас, то и назовите колдуньей, более мягко и приятно. Зачем же сразу ведьма?

— Знаешь, а никакого помещика Зайцева тут поблизости не живёт, да и не ходят барские дочки по сёлам пешком, без нянек и охраны.

— И что с того? Я же чувствую, что понравилась вам.