Обороты

Замолчавшие после слов нага аристократы, встрепенулись, зашумели, заоборачивались, пытаясь рассмотреть говорившего. Впрочем, тот и не скрывался, да и сложно было скрыться при его росте да ширине плеч.

Тонкая улыбка снова коснулась губ Шарриаша.

– Боятся те, кто с-с-сомневаются, Артан из Файрара. А я все уже решил и чем больше людей мне верят – тем крепче мое решение.

Этому человеку Шарриаш отвечал с куда большим удовольствием.

Суровое и грубоватое, точно высеченное из камня лицо главаря рудокопов вытянулось от удивления. Сюда он пришел отстаивать права своих людей, пришел без особенной надежды, что его за этими аристократичными лизоблюдами заметят. Потому услышать ответ наагаи, услышать свое имя от него…

– Так и ждать тогда хватит, сотрем гниль в порох! – запальчиво воскликнул молодой парень рядом с рудокопом.

– В порох! – решительно подхватили стоявшие у стола и даже несколько аристократов.

Остальные оказались более сдержанными, впрочем, и им бы не осталось ничего, кроме как поддержать решение наагаи. Они уже пришли сюда и шанса переметнуться им не оставлял ни старик Хеннек, ни другие представители аристократии. Далеко не все были согласны и дальше терпеть Ссашиха и многие были готовы ухватиться за малейший шанс сместить его. Как бы там ни было, наагаи был молод, чужд в этом мире и они могли бы дорого продать ему свою верность после того, как все закончится.

А даже если нет… Придя к власти Ссаших и так сделал бы их рабами, так что же им терять?

Вихрь решительных криков стих, стоило в палатку заглянуть Тард. Заметив его, Шарриаш выпрямился в кресле, вопросительно приподняв бровь.

– Прибыли лорды Шшааса и с ними… – на миг запнувшись, Тард бросил быстрый взгляд на Волю. – Капитан стражи Ромиби, Патрик Хеннек.

Не сдержавшись, Воля улыбнулась. Кто бы мог подумать, что мир настолько тесен и им еще придется встретится с этим юнцом.

Не сдержал улыбки и Шарриаш, поднявшись с места.

– На сегодня совет окончен. Мы составим послание и дальнейшие наши действия будут зависеть от ответа Ссашиха. Лорд Хеннек, останьтесь. И’Ар, проси лордов Шшааса и… Патрика Хеннека.

Коротко поклонившись, тот мгновенно исчез, за ним же потянулись и собравшиеся в палатке. И только когда вышел последний Шарриаш потер переносицу, не сдержав тихого смешка.

– Что-то не так? –нахмурившись, уточнил Морис, напряженно покручивая ус.

Не сразу ответив, Рамина откинулась на спинку своего кресла.

– Мы уже встречались с Патриком. И тогда устроили небольшой маскарад, за что мне теперь почти стыдно. У вас очень благородный сын, а мы его так обманули, – все же призналась Воля.

Впрочем, ее слова старика отчего-то не обрадовали. Дернув от досады ус, он только помрачнел.

– Благородный… В том то и беда, что один благородный дурак, а второй подлый умник, – в сердцах пробормотал он.

Детей своих Морис любил, но любил разумно, прекрасно видя и их достоинства и, увы, недостатки. Точно все, что в нем было разделилось поровну и скомпоновалось в таком нелепом сочетании. На том разговор им пришлось прервать, так как в палатку вошел тот, о ком они говорили.

Порядком потрясенный чем-то, Патрик успел сделать несколько быстрых шагов вперед, прежде чем спохватился и поклонился.

– Наагаи!..

– Проходи, Патрик, – кивнув на место рядом с Раминой, только и ответил Шарриаш.

Ситуация была забавной и в другой момент он уделил бы ей куда больше внимания, но сейчас взгляд нага снова метнулся к выходу. Еще с начала совета он не мог отделать от возрастающего чувства лихорадочного нетерпения.

Что-то должно было произойти. И наагаи не ошибся. Больше всего он ждал именно своих сородичей, аристократов из Шшааса, именно на них он мог положиться также как на кшерхов.

Дав клятву раз, наг не мог ее предать, честь для этого народа неразрывно была связана с самой жизнью. Предав свое слово, запятнав честь, наг начинал медленно угасать. Впрочем, это не значило, что все наги были благородны, это Рамина внушила воспитаннику в первую очередь.

Пока наг не принесет четкую клятву – верить ему не стоит. За сладкими словами и туманными обещаниями так легко скрыть кубок с ядом или острие коварного кинжала.

Опустив взгляд к своим рукам, сложенным на столе, Шарриаш на миг прикрыл глаза, прислушиваясь, полностью отдавшись своим чувствам, улавливая тяжелый, приближающийся шорох и голоса, что один за другим повторяли его титул.

Наагаи.

Все голоса звучали одинаково – наги куда лучше людей умели скрывать свои эмоции. Одно слово, одно звучание. Монотонное, почти усыпляющее, оно казалось бесконечным, пока вдруг странная, дурманящая, система не была нарушена.

– Наагаи, Хеннек, вы еще живы и… О, прекрасная Рамина, вас я особенно рад видеть.

Звук этого, голоса, мягкого и тягучего, точно патока, вынудил Шарриаша медленно поднять взгляд к последнему вошедшему и с интересом повернуться к Воле. И если сам он, в отличии от отца и сына Хеннеков удивление скрыть смог, Рамина только улыбнулась, едва заметно кивнув.

– И мы рады видеть вас, благородный Дейше, – все же ответила она последнему нагу.