Оборванный след

— Щенок, я не хотел доставать эти карты, но теперь они на столе. Ничего не поделаешь, придется признать свое поражение и оплакать его.

Укия не мог подобрать слова, чтобы выразить свою скорбь. Мало ему утраты Алисии, Крэйнака и Зои, приходилось еще и Джареда отдавать. Он чуть не плакал.

— Ох, малыш, я знаю, как это больно, — проговорил Ренни. — Но надо принять это.

— Но...

— Тихо! — Ренни приблизил губы к его уху и перешел на едва слышный шепот: — Не раскрывайся перед Дегасом. Ты рискуешь не только собой. Если он убьет тебя, то потом доберется и до маленького, воспользовавшись правом уничтожить тебя всего. Ради Киттаннинга, стой тихо.

Укия замер от страха. Киттаннинг, который помещался у него на руках и не умел даже переворачиваться на другой бок. Индиго — она же будет биться за своего сына насмерть. И Макс любил Кита. Десятки людей, которые встанут на защиту ребенка, пусть даже рискуя собственной жизнью. Хеллена. Медведь. Может быть, даже и сам Ренни.

— Да, может, и я сам. — Ренни взъерошил Укии волосы. — И все же мне бы не хотелось, чтобы ты устраивал мне проверку. Все зависит от обстоятельств, так что я могу и не поступить так, как ты бы того хотел.

Укия дрожал от ярости.

— Отлично. Но если Джареду суждено войти в Стаю, тогда пускай он станет твоей Тварью, а не Дегаса. Я хочу, чтобы Джаред находился под твоим контролем, а не его.

Укия почувствовал, что Ренни мысленно содрогнулся от такой идеи. Он ненавидел делать Тварей, лишать другого человека его сущности и делать из самостоятельной личности блеклую тень самого себя. И именно поэтому Укия хотел, чтобы Ренни все-таки это сделал. Ренни позволит Джареду остаться самим собой насколько это возможно.

Глаза Ренни сузились, как будто его осенила какая-то мысль, но он тут же ее отогнал и медленно кивнул.

— Я сделаю это, если ты не станешь драться.

— Никаких драк, — пообещал Укия.

Тогда Ренни отпустил его. Между вожаками двух кланов происходила борьба воль, и наконец с глухим ворчанием Дегас отступил.

Не говоря ни слова, Ренни снял плащ, затем рубашку с длинным рукавом; для подержания такой формы обычному человеку пришлось бы сутками просиживать в тренажерном зале. На коже не было ни единого шрама, несмотря на сто сорок лет бродяжничества и войны, давным-давно стерлись все солдатские татуировки. В обмен на свое человеческое существо Джаред получит хотя бы отменное здоровье.

Колин вывел полицейского из темноты. Шериф практически висел в руках Дворняги, лицо его заливала кровь из раны, глаза щурились на свету. Он совершенно не понимал, что происходит, — ему не угрожали, не пугали оружием, но зачем же тогда схватили? Увидев Укию, Джаред заметно приободрился и подошел к юноше ближе.

— Дядя, кто эти люди?

— Они из народа моего отца. — Укия обнял его и мысленно попрощался с родственником. За плечом Джареда Ренни достал маленький футляр, на дне которого неприятно поблескивали стерильные иглы. — Они порой ведут себя очень грубо, прости, пожалуйста. Я не могу тебя защитить.

— Твоего отца? — Джаред недоуменно посмотрел на Ренни. — Это ведь твой отец?

— Я то, что от него осталось, — мягко пробормотал Ренни, накладывая себе на руку жгут. — Его отца много лет назад убил тот, за кем мы охотимся теперь. Если мы перестанем воевать, все, что мы любим, исчезнет. Поэты, пьющие кофе и пишущие стихи просто для красоты. Молодые женщины в летних платьях, бросающие тебе вслед горячие взгляды. Кошки, которые трутся о твои ноги. Детский смех. Даже самый простой цветочек.

Ренни вонзил шприц себе в вену и набрал ампулу рубиново-красной крови.

— Очень трудно все время убивать, лгать и грабить, если на самом деле ты мечтаешь о тихой и спокойной жизни. Тобой движет только осознание того, что, как бы жесток ни был ты, у твоего врага вообще нет души.

— Но если его отец умер, — нахмурился Джаред, — как ты можешь быть тем, что осталось?

— С помощью простого укола. — Ренни схватил шерифа за руку, воткнул сверкающую иглу в вену и сделал инъекцию. — Вот как этот.

Джаред отшатнулся назад, держась за руку и глядя на красную точку на коже.

— Что ты сделал?

— Нечто необходимое. — Ренни положил шприц обратно в футляр. — Скоро ты все поймешь окончательно и осознаешь, как мне тяжело.

Дегас вошел в круг света.

— След остывает.

— Все готово, — ответил Ренни. — Здесь безопасно, но уезжайте как можно скорее. Не показывайтесь в Пендлтоне. Гоните сразу в Айдахо, на самолет сядете там.

И больше ни слова. Стая растворилась в темноте, быстро и бесшумно. Через секунду в круге света не осталось никого, кроме Укии и Джареда.

— Что они со мной сделали? — спросил несчастный шериф.

— Они превратили тебя в одного из них. Сначала тебе будет очень плохо, потом получше, но ты уже не будешь прежним собой.

Джаред молча смотрел на юношу.

— Что стало с моей сестренкой? — спросил он наконец.

Укия покачал головой.

— Ее... ее больше нет.

— Что ты имеешь в виду? — тихо проговорил Джаред.