Обоснование непостижимого

Можно поэтому с уверенностью предположить, что он никогда не стал бы для объяснения устройства планет, их обращений и положения их орбит прибегать непосредственно к божественному устроению, если бы сам он не высказал мысль, что механическое происхождение здесь невозможно не потому, чтобы его было недостаточно для правильности и порядка вообще (ибо почему же тогда он не опасался этого в вышеупомянутом случае?), а потому, что небесные пространства пусты и никакая общность действий планет для установления их орбит невозможна в этом состоянии. Между тем если бы ему пришло в голову спросить, были ли они пусты все время и не было ли по крайней мере в самом первичном их состоянии, когда эти пространства, быть может, в их связи между собой были еще наполнены, не было ли тогда возможно то действие, следствия которого сохранились с тех пор до сего времени, если бы он имел об этом самом первичном состоянии какое-нибудь обоснованное предположение, то можно быть уверенным, что он стал бы тогда подобающим философии образом искать оснований для состояния мироздания во всеобщих механических законах, не опасаясь, что такое объяснение передаст происхождение мира из рук творца во власть слепого случая. Знаменитый пример Ньютона не должен поэтому служить для ленивого ума поводом к тому, чтобы опрометчивую ссылку на непосредственное божественное устроение выдавать за философское объяснение.

Вообще же бесчисленные устроения природы, поскольку они по самым общим законам все еще случайны, не имеют, конечно, никакого другого основания, кроме мудрого замысла того, кто пожелал, чтобы они были связаны между собой именно так, а не иначе. Нельзя, однако, делать обратное умозаключение: там, где естественная связь совпадает с тем, что сообразуется с мудрой волей, она случайна также и по всеобщим законам действия природы и установлена необычайным образом посредством искусственно проведенного распорядка. Если мыслить так, то нередко может получиться, что воображаемые цели законов неправильны, и тогда кроме этой ошибки будет еще и тот вред, что проходят мимо действующих причин и настаивают непосредственно на вымышленной цели. Зюсьмильх полагал раньше, что причину, по которой мальчиков рождается больше, чем девочек, следует искать в замысле провидения, стремящегося большим числом рождений детей мужского пола возмещать ту потерю, которую этот пол несет от войн и опасного рода занятий. Однако позже наблюдения этого аккуратного и рассудительного человека показали, что излишек мальчиков уже в детские годы в такой мере уменьшается смертностью, что число мужчин по сравнению с числом женщин меньше уже в том возрасте, когда упомянутые выше причины только могут стать основанием указанной потери. Можно утверждать, что это удивительное явление представляет собой случай, который подчиняется некоторому гораздо более общему правилу, а именно: более сильная часть человеческого рода принимает и большее участие в оплодотворении, дабы в том, что порождают оба пола, преобладала как раз эта более сильная часть, но так как то, что имеет основание для большего совершенства, должно найти и в развитии все условия, нужные для достижения этого совершенства, то степени совершенства достигнет большее число особей менее совершенного вида, чем число тех, для совершенства которых требуется большая согласованность в основаниях. Но каким бы ни было это правило, по поводу него можно во всяком случае сделать то замечание, что обращение к моральным основаниям, т. е. к объяснению этого какой-то целью, препятствует расширению философского понимания там, где еще можно предполагать, что данное следствие определяется физическими основаниями благодаря связи с необходимыми более общими законами.

3. Этот метод может служить лишь тому, чтобы доказать существование творца связей и искусственных соединений в мире, а не самой материи и происхождения составных частей Вселенной. Этот большой недостаток неизбежно оставляет всех тех, кто только пользуется этим методом, во власти того опасного заблуждения, которое называют утонченным атеизмом и согласно которому Бог в собственном смысле рассматривается не как творец мира, а лишь как его зодчий, правда, упорядочивший и давший материи форму, но не породивший и не создавший ее. Так как я буду говорить об этом недостатке в ближайшем рассуждении, то здесь я ограничусь лишь указанием на него.