Обоснование непостижимого

Порядок в природе, поскольку он рассматривается как случайный и возникающий из произвола некоего разумного существа, вовсе не доказательство того, что и вещи природы, связанные в подобном порядке согласно [божественной] мудрости, получают и само свое существование от этого творца. Ибо только эта связь такова, что предполагает некоторый разумный план, почему Аристотель и многие другие философы древности выводили из божества не материю, или вещество природы, а только форму. Быть может, только с того времени, как откровение показало нам полную зависимость мира от Бога, философия впервые и направила надлежащие усилия к тому, чтобы само происхождение вещей, составляющих сырой материал природы, рассматривать как нечто такое, что невозможно без некоторого творца. Я сомневаюсь, чтобы это кому-нибудь удалось, и в последнем разделе я приведу обоснование своего суждения. По крайней мере случайный порядок частей мира, поскольку он указывает на происхождение из [божественного] произвола, ничего не может прибавить к доказательству бытия творца. Например, в строении тела животного органы чувств так искусно связаны с органами произвольного движения и жизненных функций, что нужно быть нечестивым человеком (ибо не может же человек быть настолько неразумным), чтобы после этого не признавать творца, приведшего в такой превосходный порядок материю, из которой составлено тело животного. Ничего большего отсюда не следует. Вечна ли и независима эта материя сама по себе или же порождена все тем же творцом, этот вопрос здесь вовсе не решен. Другое дело, если обращают внимание на то, что не всякое совершенство природы искусственно, а что весьма полезные правила также связаны с необходимым единством и что это соединение заложено в возможностях самих вещей. Как судить об этом наблюдении? Это единство, эта плодотворная согласованность – возможны ли они независимо от некоего мудрого творца? Формальная сторона столь великой и многоразличной правильности не допускает такого предположения. Между тем, так как это единство все же имеет свое основание в возможностях вещей, должно существовать мудрое существо, без которого все эти вещи природы сами невозможны и в котором, как в некоем великом основании, сущности стольких вещей природы соединяются в таких правильных отношениях. Но тогда станет ясным, что не только способ соединения, но и самые вещи возможны только благодаря этому существу, т. е. могут существовать лишь как его следствия, что только впервые и дает возможность в достаточной мере познать полную зависимость природы от Бога. И вот если задать вопрос, как эти вещи природы могут зависеть от такого существа, чтобы стало понятным их согласие с правилами мудрости, то я отвечу: они зависят от того в этом существе, что, заключая в себе основание возможности вещей, есть также основание его собственной мудрости; ибо мудрость вообще предполагает возможность[9]. Но при этом единстве основания как сущности всех вещей, так и мудрости, благости и могущества необходимо, чтобы всякая возможность соответствовала этим свойствам.

3. Правила улучшенного метода физикотеологии

Я суммирую коротко их так. Руководствуясь уверенностью в плодотворности общих законов природы в силу их зависимости от божественного существа, следует искать:

1. Саму причину полезных устроений в таких общих законах, которые в необходимом единстве их причастны помимо других согласованных следствий и к порождению этих результатов.

2. То, что в этой связи различных пригодных для устроения порядка сторон имеет характер необходимости, следует усмотреть в одном основании, во-первых, потому, что способ, каким заключают отсюда к зависимости от Бога, отличен от того способа, который, собственно, имеет своим предметом искусственное и на выборе основанное единство, во-вторых, для того чтобы различать результат, получаемый по постоянным и необходимым законам, от слепого случая.

3. Следует не только в неорганической, но и в органической природе предполагать бо́льшую степень необходимого единства, чем та, которая непосредственно бросается нам в глаза. Ибо следует предполагать, что даже в строении тела животного какая-нибудь одна способность может быть пригодна для многих полезных следствий во всех тех случаях, для чего мы первоначально считали бы нужным допускать много особых приспособлений. Это внимание в такой же мере сообразуется с философией, в какой оно подходит и для физикотеологических выводов.

«Должно существовать мудрое существо, без которого вещи природы сами невозможны и в котором… сущности вещей природы соединяются в правильных отношениях»