Обратная сторона

Поднялась пыль. Я повернулся в сторону водителя и увидел пустое сиденье. Схватив автомат, выскочил из машины и поднял голову вверх. На нас падали черные столбы. Это были ракеты. Они вылетали прямо из облаков. Сначала появились первые три, за ними еще три, и еще три. Все происходило, как в замедленной записи. Первые упали перед селом, три попали в дома и на площадь. А последние — летели прямо в нас! Один из бойцов успел только крикнуть: «Гляди, летят как журавли!». Почему ему так показалось? Они ведь просто летели, как черные бревна, выскочившие с несущегося на полном ходу небесного лесовоза.

Когда видишь такое, тебя пронзает страх, мерзкий, смердящий безысходностью, ведь ты понимаешь, что это пришел пиздец, от такого оружия некуда съебаться! Можно только встать, раскинуть руки в стороны, закрыть глаза и заорать, встречая ракету: «Идущий на смерть, приветствует тебя!»

Но все происходило, конечно же, не так пафосно и гораздо быстрее, чем об этом можно рассказать. Один из «столбов» воткнулся в центр площади, а взрыва не было. Что это — несработка? Почему? Все бойцы залегли. Ракеты упали. Одна за другой. И вот лежишь ты, как мешок с картошкой, ничего сделать не можешь и только ждешь пиздеца, а пиздец все не наступает. Что происходит? Все в ужасе поднимают головы и вертят ими по сторонам.

Когда я отправлялся в эту командировку, то до последнего думал, что на этот раз противник слабый, а тут вдруг такой удар с «РСЗО». «Да», — мелькнуло в голове, «А я-то думал, духи ерунда! Чуть не сгорели все к чертям».

Из всех радиостанций неслось: «Внимание!!! Это первый!!! Это первый!!! Начинаем наступление!!! Всем группам вперед!!!»

И тут до всех дошло, что пиздец откладывается на неопределенный срок!

Наши бойцы быстро вскакивали и грузились в технику. Зарычали «бэхи», затарахтели «Уралы». Вернулся сбежавший водитель — наш блудный сын полка.

«Первый» отдал приказ на штурм. Мы на полном ходу помчались на свою точку, пролетев мимо воткнувшихся в землю ракет. По улицам бегали арабы, кричали и показывали на небо. Хватались за головы и качали ими в разные стороны. Две наши «бэхи» пошли в поселок на полном ходу, на одной из них группой командовал Инструктор. Они рванули первыми.

Едва мы подлетели в установленное место, где нас ожидала БМП, то с высоты увидели, что занятая противником деревенька дымила. Как позже оказалось, снаряды «смерча», нацеленные в нас, высыпали кассеты именно над ней. А к нам прилетели пустые болванки.

Я скомандовал перегрузить тяжелое вооружение в десантное отделение бэхи, а самим размещаться на броне. Сам сел рядом с мехводом, для того чтобы жестами указывать ему направление. Несчастный хабиби оставался до смерти перепуган. Впрочем, к этому привыкли и мы и даже, кажется, он сам. Пока парни грузили оружие, мехвод вышел из машины и, по привычке, куда-то удачно съебался.

Из атакуемого населенного пункта доносились звуки выстрелов. Первые две группы уже работали. Мы опаздывали из-за мехвода, которого пришлось искать. Возникла неприятная перспектива пробежать в полной экипировке три километра до места боя. Бойцы возражали. Я скомандовал: «Вперед! Надо прикрыть пацанов!»

И тут, словно по волшебству, кто-то притащил перепуганного, едва стоящего на ногах хабиби. От страха он, словно захмелел, и ноги переставлял с трудом.

Все! Сели! Наш трусливый друг завел БМП. Увидели, что с правой стороны от нас, в километре, вышел танк и встал в оливковых садах. Мало того, что нам нужно было двигаться как раз в поле его видимости, так еще мы пойдем по хребту на высоте — отличная мишень для противника. Я спрыгиваю с машины и бегом к командиру спецназа, который стоит в пятидесяти метрах от нас на КП.

— Пацаны, там танк, чей он?

Командир смотрит на меня и говорит:

— Да хуй его знает!

— Как хуй его знает? Вы же тут три дня работали.

Командир пожал плечами и уставился на карту.

Я бегу на бэху, пацаны спрашивают, чей танк, отвечаю, что никто не знает. Отдаю команду хабиби: «Вперед! Погнали!» Он дал по газам, бэху качнуло, и вот мы прем по хребту на полном ходу. Бэха так раскалилась на жарком солнце, что невозможно нормально сидеть, словно на сковороду усадили. Пытаясь не думать о грустном, я закрыл себя со стороны танка автоматом. Если танкисты выстрелят, умирать будет не так больно. Смешно, но так учили в спецназе: нет другого укрытия — прикрывайся автоматом, что-то да поймает. Так я и сделал. Танк начал движение и, проехав метров двести, встал. Мне подумалось, что, может быть, это наш танк, раз не стреляет.

«Внимание!!! Это первый!!! Всем вперед!!!» — хрипела рация.

Мы проходим первую сиську, это метров пятьсот от позиций, предстоит еще километр, а дальше — пешком. И тут по нашей машине два попадания из чего-то крупного. Возможно, ДШК. Мехвод остановился и стал пищать, что дальше не поедет.

— Блядь!!! Вперед хабиби!!! Вперед!!! — орут хором все.

А он сидит, вцепившись в руль, и просто смотрит на меня своими выпученными глазами. Это даже не корова, это какой-то осел.