Обратная сторона Юпитера

– Заставь полиаморфа Солнцу молиться! Какие ещё к Маабдуху гавнисты! А дидлоденафил, юноша, это волшебное средство, которое заставит ваши старческие железы взлететь как птеродактилей ре-эволюции в чистое небо, из висячих садов Восьмиасамаха, превратив их в остроконечные пики равианизма. Съев эти чудодейственные капсулы, спустя несколько секов ваши генераторы личинок наполнятся секрециями, и вы будете скакать как в молодые годы бесстрашный Беёбарас Калатун-задэ на своём любимом парнокопытном слизне Муарбек-Кериме. Вы будете наполнять секрециями колбы Дженптурских самок, как Айюб Люли продажных желтоюпитерианцев, выдаивая из себя биоматериал непрекращающимся огнём протуберанской ненависти. Мы разобьём псевдоконечности самок, как до-эволюционные биомассы Дворец лунного солнцестояния Аль-Насар в 27-м архипарсеке. Мы наполним колбы биоматериалом, как бездонные кубки юпитерианским вином. Наши железы-пики и вымя секреций будут рвать и метать, бить и колоть, до полного изнеможения клешней ста прекрасных Дженптурианок.

– Мы-мы… А нижние конечности мы сами-то не двинем? – скрипящим старческим голосом прохрипел-передразнил его Убо Ебо, самый осторожный их всех равианистов, – уж больно, батюшка наш, ты раздухарился. Мы ж отродясь эдак-то вот не выделывались, и нам вместе с твоим этим «дидлоденафилом» ведь придётся выпить выжимку листьев морвадола, настойку пилельфана и обложиться спазмаглистиками. Это я уже не говорю про блокаторы, ингибиторы и прочие ингибиуретики. Пожалей ты нас, батюшка!

– На том свете отдохнём, друзья! В последний бой, так сказать! В бой идут одни старики! – он на сек задумался над этой фразой, – а ведь и действительно, в бой идут одни старики!

Ча расхохотался, оглядев своё старперческое воинство насекомых-гигантов малого и большого доения в парусиновых кимоно, мягких тапочках, просветлённых подшёрсточными сединами, а некоторых согнутых в три погибели.

– Нет ребята, ни шагу назад! Отряды ползающих смертников уже зарядили гниломёты! Грудью ляжем на женские амбразуры! Всё пропьём, но чести Летающего флота не опозорим. Готовьтесь расчехлять своих альгамбров, свистать всех на верх!

С этим победоносным возгласом, Ча сорвал со стены древнюю Дженптурскую поющую световую шашку времён императоров Асука-Камакура, вынул её наголо и, воздев над головой, помчался через весь зал, изображая, что скачет на лихом парнокопытном слизняке. Так он и ускакал, оставив в молчаливом недоумении восемь бессмертных равианистов.

– Ох, чувствую, смерть наша близка, граждане мои бессмертные, – качая головой сказал Убо Ебо, – куда мы доскачемся на этом слизняке, ведомо одному Ма Року, да может разве что колдуну Пэр Дуну.

С безысходностью Бессмертные поднялись с ковриков и зашаркали по домам, принимать лекарства и готовить свои дряхлые тела к оргии доения.

Глава 3. Не бойся медлить. Бойся остановиться.

– Вот так ты и появился на свет. Ты и восемь твоих братьев и сестёр. Тебе необходимо было узнать эту историю, сынок, ибо, как говорится, хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым, но сделать это как можно позже, – подвёл итог Отец-Председатель, и Первого обдала волна сияющего тёплого света.

– Зачем ты рассказал мне эту историю именно сейчас, Отец? – дрожащим голосом выдавил из себя Куй.

– Не говори того, что не изменяет тишину к лучшему. Помни, что сильный преодолеет преграду, а мудрый – весь путь, – загадочно ответил Председатель.

Он давал понять, что все ответы на свои вопросы Первому предстоит найти самому, а завесу его дельнейшей судьбы, как и всего Совета Девяти, придётся открывать самостоятельно.

– Итак, сын мой, Куй мой! Дальнейшую миссию и предназначение Совета Девяти вы узнаете со временем. «Ибо только время всё расставляет по своим местам».

Комрадогеноссе У пронзительно взглянул на Первого. Его взгляд был настолько красноречив, что говорил лучше любых слов.

– Пока же ты должен довести начатое до конца. Завтра я проведу внеочередной секретный Хурултай равианистической гоминданы Дженптура, на котором мы должны утвердить сценарий, разработанный твоей командой и Генеральный план планетарной ре-эволюции. Пока же отдохни, сынок, все инструкции о дальнейших действиях и документы ты получишь завтра.

Голограмма Председателя начала таять, воздух вокруг неё заколебался и через мгновение развеялся как лёгкая дымка, оставив комрадогеноссе Первого в молчаливом недоумении. Хорошо сказать, отдохни. А как тут отдохнёшь, когда перед тобой стоит тёмная мгла неопределённости? Когда инсектинин гуляет по твоему мускулистому телу, а мысли роятся в голове такие, что даже самый прокачанный ум в мире начинает то покрываться инеем холода, то испариной жары мар-мара?