Обратная сторона Юпитера

Великое Солнце, питающее весь Юпитер своим теплом и любовью. Арес готов был поклясться, что он разглядел на растениях в поле крохотных летающих насекомых. Таких маленьких и умилительно трогательных, перелетающих с цветка на цветок разноцветных, праздно порхающих флаев. Где-то вдалеке пряталась окраина красных зарослей стэбонида. Её было видно с трудом, и сознание само дорисовывало образы могучих вековых деревьев, над которыми было не властно ни время, ни равианисты, ни Операторы, ни роботы-инсектоиды, ни сам Отец-Председатель. На одном из исполинских деревьев стэбоны Арес разглядел синюю птичку-летуна, смотрящую издали на него десятью разноцветными глазами. Такую палитру красок, разнообразие форм, созданных матушкой-природой Юпитера, а не убогими рафинированными фантазиями Операторов, было невозможно придумать, воссоздать, скопировать. Её можно только видеть и наслаждаться. Купаться в водопаде красоты, чувств, эмоций, струящихся лучах тёплого солнечного света и парящих колец. В них хочется потонуть, раствориться навсегда, чтобы это мгновение длилось вечно, стало частью тебя.

– Это один из наших залов медитаций, аудитория познания себя, как части природы и вселенной. Её ещё называют комнатой наслаждений и внутренней гармонии с самим собой и миром вокруг. Здесь мы беседуем со своим внутренним «я» и Солнцем.

Слова Пиотра тихо, ненавязчиво описывали назначение этого места. Места, в котором Аресу хотелось остаться навсегда.

– Да, наверное, ты понял, а может ещё не понял, но это последняя линия нашего убежища -периферийная красная линия, граница города-куба «Новый Де Бздуноград». За ней начинается открытое пространство, демилитаризованная гермозона, граничащая с грязными мирами. Реальная стена-окно, которую ты видишь, отделяет наш железобетонный город-куб от чистой природы. Этой границы нет ни на одной архитектурной карте, ни в одной базе данных Империи. Это фантомная боль, невидимый для Планетарных равианистов орган.

Вдруг Пиотр замолчал, взял Ареса за руку и крепко её сжал.

– Приготовься, – сказал он, – ничего не говори, просто молча стой. Во что бы то ни стало, не теряй самообладания и чувства реальности.

*****

Арес напрягся, посмотрел на Пиотра. Тот был предельно сконцентрирован и смотрел куда-то вдаль, очень далеко, и только он один знал, что произойдёт дальше. Арес вгляделся в голубую длань небосвода и увидел там чёрную точку, червоточинку, которая постепенно увеличивалась в размерах. Сначала она была далеко-далеко, казалось до неё миллионы парсов. Точка такая маленькая, мизерная, крошечная. Но уже через сек она стала чуть больше, чёрное пятно на небе увеличивалось, расплывалось, как капля чёрных чернил на белоснежной скатерти. Чернила только что нечаянно капнули, а на столе уже целое пятно, и оно становится всё больше, больше и невозможно никак остановить эту чёрную надвигающуюся тьму.

За какие-то несколько минов голубое небо полностью затянуло чёрными, страшными, нависающими тучами. Солнце и обе луны покрылись тёмной мглой. Низкие, угрожающие облака заволокли небесный купол, на котором не было видно ни одного лучика света. Грозовые тучи были мощными и седыми. В них перекатывалось что-то ужасное, что-то, что могло поглотить весь Юпитер как крошку грантийской лепёшки. Казалось, что через мгновение армия тьмы хлынет нескончаемым чёрным потоком из нависающей, давящей бездны. Деревья и кусты гнулись от холодного, с частичками разрывающего льда ветра. За несколько секов сорвало и унесло в никуда, в преисподнюю, наивные фиолетовые и ультрамариновые полевые цветочки, которые не в силах были противостоять разыгравшейся стихии.

А тьма всё сгущалась. Непрекращающиеся порывы бури вырывали с корнями гигантские деревья стэбоны. Оползни и грязевые сели сметали, смывали оранжевую траву с поля. Вот уже показалась грязная, обнажённая оболочка Юпитера. Не переставая неистовствовал смерч, стеной шёл смертельно холодный химический ливень. Частицы метеоритного града выбивали из израненной поверхности крупные комья грязи. За какие-то считанные мины пасторальный лужок, оранжевая травка и голубое небо превратились в картины ада. Измождённый Юпитер под бомбардировкой кислотного ливня, метеоритного града и грязевых потоков, ни одного живого кустика и растения. Царство чёрной смерти и боли, кромешная тьма. С неба доносились громкие газовые раскаты протуберанцев, как удары в потусторонний колокол, бубен колдуна Пэр Дуна, предвестники чего-то ужасного, безумного, прихода царствия тьмы на Юпитер.