Обратная сторона космонавтики

Так же как поверхность Марса или Луны, ландшафт острова Девон очень неудобен для жизни и работы. Тысячи миль отделяют вас от предметов первой необходимости, на острове нет ни электричества, ни сотовой связи, ни причала, ни посадочной полосы для самолетов — одним словом, там нет ничего. Но именно это и привлекает ученых. Работая там, исследователи на практике узнают, что такое планирование в экстремальных ситуациях. Именно этот остров — лучшее место для экспериментов, помогающих выяснить, к примеру, оптимальное число астронавтов в команде, или реальное время прохождения вездеходом каменной россыпи, или даже то, сколько кислорода понадобится, чтобы выбраться из кратера по усыпанному щебнем склону. Как сказал кто-то из присутствовавших на вчерашнем собрании, посвященном подготовке пробега, «это место для совершения ошибок».

Как и Луна, остров Девон кажется пустынным и ничем не интересным местом, но только до тех пор, пока вы не познакомитесь с ним поближе. Из окна летящего низко над землей самолета «Твин-Оттер» все выглядит совсем иначе. Земля, которая со спутника похожа на простую лужу грязи, оказалась сочетанием изгибов коричневого, серого, золотистого, кремового и рыжеватого цветов. Холодная вода океана придала берегу удивительную форму и окрасила его таким образом, что кажется, будто внизу кто-то разостлал листы итальянской мраморной бумаги.

Придите сами, и вы поймете, почему планетологи добираются сюда, на край света, только чтобы увидеть это место. На нашей планете немало кратеров такого же, как и Хотон, размера, но большинство из них уже заросли лесом или же стали площадкой для больших торговых центров. Ландшафт далекой Арктики намного проще и удобнее. Все, что там есть, это земля и небо. От центра кратера Хотон расходится так называемый шлейф закратерных выбросов вроде того, что есть вокруг всех лунных кратеров. Когда метеороид сталкивается с другим небесным телом похожего типа, энергия их удара одновременно разбивает и плавит находящуюся внизу твердую породу. Образовавшаяся в результате этого магмоподобная масса разбрызгивается наружу, оседает и, остывая, превращается в некую нугу под названием брекчия (звучит, будто это некий итальянский деликатес). А затем ждет еще 39 миллионов лет, пока какой-то человек в туристических ботинках и со шлемом на голове не придет, чтобы собрать ее.

Сегодня этих парней в шлемах двое. За рулем герметического мини-ровера сидит ученый-планетолог и по совместительству руководитель проекта «Хотон-Марс» Паскаль Ли. Именно он в 1997 году при поддержке НАСА, Института поиска внеземных цивилизаций, Института Марса и нескольких других организаций создал на базе кратера Хотон исследовательский центр ХМП. Другой пассажир на переднем сиденье вездехода — это Эндрю Аберкромби, представитель проекта НАСА по исследованию психологических систем и поведения человека при РОК. Аберкромби — симпатичный веснушчатый блондин, которому каким-то чудесным образом удается сочетать в себе весь прославленный «американизм», вплоть до клочка выгоревших волос и немного шепелявого акцента. Между Ли и Аберкромби сидят, сжавшись, практикант программы ХМП Джонатан Нельсон и неизменный товарищ по кабине Ли собачка Пинг-Понг. Три автомобиля повышенной проходимости (АПП) послушно следуют за «Хаммером», в котором едут механик Джесс Уивер, инженер-разработчик скафандров Том Чейз и я. Мы вшестером составляем команду «Альфа» герметического мини-ровера (или, как называли нас в Центре управления, ГМР-Альфа). К концу дня мы должны «состыковаться» с еще одной группой, ГМР-Браво.

Мы едем медленно, со скоростью 10 км/час, как и настоящий вездеход. Невысокие, усыпанные гравием холмы кажутся здесь просто однообразно серыми. Пейзаж за окном удивительно похож на лунную долину Тавр-Литтров, где в 1972 году астронавты совершили поездку на вездеходе. Проезжая по такой пустынной местности в похожем на луковицу шлеме на голове, я могла легко (и не без доли смущения) вообразить, что еду по настоящей Луне. Ли определенно испытывал удовольствие от поездки («Можете себе представить, что я организовал все это»?), и я легко могла его понять. Мы все просто влюбились в это место.

Все, кроме нашего механика Уивера, которого совсем не интересовал пейзаж за окном, я же только им и любовалась. Вчера я даже чуть не ударилась об АПП, стоящий прямо напротив меня, настолько сильно я была поглощена созерцанием. Во время первых высадок на Луне ученые беспокоились, что красоты местного пейзажа будут сильно отвлекать астронавтов, поэтому полеты были распланированы буквально по минутам. «За все время мы только раза два выглянули в окно», — вспоминает Юджин Сернан в разговоре с Харрисоном Шмиттом во время подготовки к полету «Аполлона-17».