Обратная сторона личной свободы

Ко всему прочему она вовсе не считала свою фигуру идеальной, а потому его взгляды, иронично-брезгливые, воспринимала даже болезненнее, чем удары. Он будто инспектировал её достоинства и недостатки, не говоря ничего о своих впечатлениях, но их легко можно было додумать.

И опять она стала мысленно вопить и стучать себя в грудь и призывать кого-то в свидетели: что она сделала такого, кроме собственных ошибок, за которые сама и страдает? Сделала плохо только самой себе, и за это судьба её так наказывает? Разве она покусилась на чужое? Кого-то обокрала или убила?..

Вот она хотела убить, пусть и плохого, человека! А это большой грех. Сказано: не убий.

Вообще это неправильно. Насильников нужно убивать. Они, как бешеные собаки, не признают законов общества, в котором живут, а потому должны уничтожаться… Агрессия из неё так и прет! Если нельзя убить, что же делать?

Эти люди присваивают себе право жить, как им захочется. Ни с кем не считаясь. А с другой стороны, все остальные должны знать о том, что насильники живут рядом, и принимать против них свои меры.

Например, Людмила могла просто открыть дверь и сбежать… То есть такая мера не совсем против, это мера самосохранения.

Но и бежать в одном полотенце – не лучший выход, потому что за своей одеждой нужно было возвращаться в комнату, где неизвестно, как крепко, спал Фил, и это было рискованно.

Но она-то всё равно вернулась. И вот итог! Лежит теперь обездвиженная, беспомощная, как жертвенная овца.

Глава восьмая

Беспомощной она ощущала себя потому, что для начала Фил стащил с неё полотенце, в которое Людмила замоталась, привязал её, обнаженную, к кровати, а потом, наскоро перевязав, кажется носовым платком, нанесенную ножом рану, расположился в кресле напротив со стаканом водки, в котором поблескивал лед.

– Тебе не предлагаю, – сказал он, усмехаясь, – у тебя и своей дури хватает.

Он скосил взгляд на свою перевязанную руку.

– Надо же, мужики меня ни разу не порезали, а тут – баба!

Фил позвенел в бокале кусочками льда.

– Где-то я такое видел. Ах да, в старом фильме. Кажется, «Девять с половиной недель». Там герои со льдом играли.

Подойдя ближе, он быстрым движением вывалил лед из бокала прямо ей на грудь. Людмила вздрогнула от неожиданности, так что льдинки скользнули по её коже и скатились на кровать.

– Ну вот, простыню намочила!

Он коротко ударил Люду в лицо. Как-то резко, кончиками пальцев, но очень больно. Она закрыла глаза, и одна слезинка скатилась по её щеке.