Обратная сторона любви

– Вся ваша жизнь травма. Ваша мать была психически больна. Вы рано потеряли ее. Отвернулся отец, виновный в ее смерти. Вы выросли в нелюбви и одиночестве. Вы поняли, с миром что-то не так. И пошли в следователи. Появился Меглин. Одиночка. Изгой. Ровесник отца. Не скованный условностями. Творящий правосудие по своему усмотрению. Вас к нему потянуло. И вы приняли его картину мира… – Самарин говорит, ускоряясь, повышая голос. Есеня молчит, по щеке сбегает слеза, и Есеня срывается:

– Хватит!.. – Она вышла из себя, Самарин понял, что перегнул. Протягивает ей салфетку.

– Есеня. Я просто хочу помочь. Правда. Мы еще вернемся к этому. Пока – просто допустите такую возможность. Хорошо?

Есеня неохотно кивает и продолжает свой рассказ, описывая место преступления в доме Зыковой.

Полицейские машины и фургон Есени стояли во дворе ее дома. Есеня выпустила Меглина из фургона и пошла вслед за ним.

– Зыкова Зоя Анатольевна, Зеленоград, улица Заречная. С ней еще четверо! Сын, жена сына, дочь и соседка, он вразнос пошел!

– Ну а чего ему, ждать, что ли? Чего они лезли-то к нему?!

Они заходят в дом, там повсюду кровь и снуют оперативники. Меглин подходит к картине. У него дрожит рука, подер-гивается щека, он возбужден. Есеня осматривает комнаты. Труп женщины в том же положении, что и прежние жертвы. Антоныч кивает на леденец – уже в полиэтиленовом пакете на столе.

– А где?

– Остальные в ванной. – Антоныч кивает на ванную. Есеня видит на полу кровавые полосы, оставленные телами, когда убийца тащил их туда. Картина больше предыдущих. На ней изображен мальчик, который, прижав книгу к груди и защищаясь зонтиком, жмется в светлый угол – за его спиной вжались в стену плюшевый зайка, зебра с испуганными глазами, змейка – все они с ужасом вглядываются в темноту, из которой страшная фигура подняла руку, собираясь ударить мальчика.

– Почему остальных убрал, а ее оставил? – Есеня смотрит на Меглина.

– Мешали. Картину портили.

– Она – часть картины?

Меглин отошел от картины к телу и посмотрел на него, увидев дырку на месте сердца, какая-то сила одновременно отталкивает и притягивает его. Он дергает головой, лицо кривится в гримасе.

– Мама, у которой нет сердца.

От пронзившей голову судороги мигрени он вжимает голову в плечи, как от удара, и с коротким стоном выходит. Меглин добирается до фургона, упирается руками в дверь. Вспотел, его трясет. Его нагоняет Есеня.

– Как ты?

– Хреново. Голова… Дай…

– Когда закончим. – Есеня медлит, Меглин смотрит на нее потрясенно. Ей тяжело под его взглядом.

– Пожалуйста…

– Фашистка. Сука. – Он запускает пальцы в волосы, морщится и резко уходит со двора. Есеня идет за ним.

Меглин идет вперед, оглядывая больным, горячечным взглядом дома поселка, высокий забор, ограждающий его от леса.

– Невидимка!

– Кто невидимка? – переспрашивает Есеня.

Меглин подходит к пункту охраны на въезде.

– Тот, кого не видят! Невидимка!

В будке охраны стоял монитор видеонаблюдения, чайник, пепельница, в телевизоре шел сериал. Они зашли внутрь и увидели охранника. Толстый, бритый охранник развернул журнал с записью посещений.

– У нас все записаны. Строго по звонку. Или пропуску.

Меглина изводит боль, сверлом вгрызающаяся в мозг, он не находит себе места, постоянно двигается, говорит странно, в одной тональности, нараспев, как говорят люди, просящие освободить кабинку в туалете.

– Говоришь, все, а газовиков нет! – Меглин тычет в журнал.

– Каких?

– Которые обрыв чинили! На линии!

– Они не гости, чего их писать?

– Ну да, и мусорщики не гости, и электрики, кто еще не гости? – Меглин все больше нервничает.

Охранник огорошен его поведением.

– Кто?!

– С-сантехники… Доставка!.. Воду привозят. Почту…

Орет телевизор, это нервирует Меглина. Он выставляет в экран указательный палец, грозит им в значении – я тебя вижу, не подходи, что еще больше пугает охранника.

– Почту! Вчера – почта была?

– Не помню!

– Ну ясно, мозги-то промыли! К тебе из него червяки в голову ползут, ты, что ли, не видишь?

Меглин сбрасывает с его плеч невидимых червяков и лезет через него к телевизору, Охранник сопротивляется.

– Э, руки!.. Ты че делаешь?..

Меглин бьет охранника лбом в лицо, и когда тот падает, выдирает телевизор со шнуром и несет на улицу. Он выходит с телевизором на дорогу, Есеня и охранник, держась за разбитый нос, – за ним.

– Больной, что ли?..

– Да.

Что-то в ее тоне заставляет охранника остановиться. Меглин с размаху бросает телевизор на асфальт. Треск. Меглин выглядит довольным. Улыбка на лице, несколько раз кивает, одобряя сам себя. Идет к Есене с улыбкой.

– Есеня…

– Что?

– Да-а-ай!! – Есеня достает из кармана таблетки.

Вечером они вернулись в ангар. Меглин лежал на полу, в своем обустроенном углу, обратив расслабленное лицо вверх, глаза были полуприкрыты.

– Это курьер… – Меглин медленно говорит.

– Почему не электрик?

– Народ пуганый. Электрика не пустят, сразу в ЖЭК звонить. Марьиванна. Тут счетчики предлагают. От вас? А то мы читали. В «Комсомолке». Сейчас много всяких. А почтальон… как Дед Мороз. Такой классный… С подарком… С подарком всегда пускают.