Обратная сторона любви

– Тихо, спит же!..

– Руки подними! – Стеклов вне себя от злости.

– Не могу! Упадет!

Стеклов протягивает руки, и Меглин инстинктивно прижимает ребенка к себе.

– Дай ребенка сюда!.. Дай. Сюда. Ребенка, – Стеклов взбешен и обеспокоен одновременно.

– На, на! – Меглин спокойно отдает ребенка.

Стеклов забирает девочку, глядя на Меглина с такой ненавистью, что тот и вправду начинает себя чувствовать виноватым. Есеня входит в комнату, и Стеклов смотрит на нее с укором. Меглин вышел во двор, ему было некомфортно. Он сел, нахохлившись, вжав голову в плечи и запивая таблетки из бутылки вина, которую стащил-таки в доме. В этот момент Стеклов ругается с Есеней. Она укачивает Веру, прижав к себе.

– …ребенка оставила с сумасшедшим! Что у тебя в голове?! – Стеклов смотрит на дочь с недоумением.

– Пап, с ней что-то случилось?

– Не хватало еще!.. Если б случилось!.. Я б его убил тогда!..

– Не кричи, ты ее пугаешь. Прости… Мама недосмотрела. – Она обращается к Верочке, которая спокойно смотрит на происходящее вокруг и улыбается.

Есеня уходит в комнату, собираться на выезд. Стеклов остается с ребенком у детской кроватки. Когда Есеня с Меглиным добираются до Следственного комитета, она садится за ноутбук просматривать фотографии и материалы дел.

– Он экспериментировал. Искал свой стиль. Входил во вкус. Анна Антонова. Зарезана ножом, раздроблена грудная клетка. Белла Бункевич, задушена, во рту найден леденец. Полтора месяца назад. Тогда же появились первые рисунки.

Есеня смотрит на фотографии, листает изображения рисунков, один, другой, хмурится. Она опускает жалюзи, добиваясь темноты в комнате. Меглин после таблеток в светлой фазе. Смотрит на экран проектора на стене.

– Кино посмотрим? Люблю кино.

– Не кино. Мультики. Ты сказал – он рисует картину. Про себя. Теперь смотри.

Она запускает программу, совмещающую изображения со всех мест преступлений. Все двигается – меняются символы, двигается фигура мальчика и его противника. Противник подходит к мальчику и бьет его. Неизменной остается лишь одна деталь.

– Видишь? Все меняется… Кроме деревьев. Домов. И башни. И это не просто башня! Огромная, в несколько этажей! И видна из окна его дома! Дома, где он жил. И еще… видишь?

Есеня увеличивает картинку – у фигуры на плече отчетливо видна татуировка в виде якоря.

– Видишь? Это моряк. Он моряка боится. Родион…

Есеня обернулась и увидела, что Меглин уснул, открыв рот. В это время Сергей зашел в очередной подъезд. Звонок в дверь. Сергей улыбается потемневшему глазку.

– Климова Карина Сергеевна? Заказное, распишитесь.

– От кого?

– Налоговая.

Звук проворачивающегося замка, и дверь открылась, на пороге стояла молодая девушка.

Где-то на другом конце города Есеня смотрела на фото с рисунком Сергея. Сравнивала с высокой водонапорной башней прямо перед ней.

– Это она. Значит, дом где-то там.

Меглин пошел в ту сторону.

– Пойдем. Поищем.

– На эту башню окна у нескольких домов выходят. Десятки квартир. Ты их все обходить собрался?

– Какой десятки! Сотни! Люди сидят на головах друг у друга и ждут, пока соседи сдохнут! Но только не моряк! Моряку море по колено!

Он направляется к дому, где сидит местный участковый. Есеня идет за ним. Пока участковый просматривает информацию на допотопном компьютере, затем пишет что-то на листке, Меглин и Есеня ждут в дверном проеме.

– Живут у нас пятеро флотских, вот номера квартир. Зачем они вам?

– Поздравляем. Ветеранов. Цусимы и Очакова.

Получив список, они направляются по списку. Последняя квартира Белогурова. Меглин звонит в дверь.

– Без толку. Это последний по списку. А что, если он умер? Или переехал? Или, вообще, якорь – просто для бравады…

Открывает пожилой, массивный мужчина в майке-алкоголичке. Недоверчиво смотрит из-под кустистых бровей. Меглин и Есеня переглядываются. Он. Зло с рисунка.

– Слушаю.

Есеня показывает ему удостоверение.

– Следственный комитет… Насчет сына вашего…

– Нет у меня сына. Пасынок. Что натворил?

Они проходят в помещение. Квартира со смежными комнатами. В середине разговора у Меглина начинают всплывать картинки в голове. Он встает из-за стола, подходит к двери комнаты, проваливаясь в свои видения. В углу комнаты на полу сидит мальчик, на которого замахивается отчим. Мальчик умоляюще, в надежде на помощь, смотрит на мать из-под руки бьющего отчима. Мать смотрит на мальчика, отворачивается и отходит к окну. Меглин наблюдает за ними, периодически возвращаясь в настоящее. В самой квартире царит хаос. Пустые бутылки на столе. Грязь. Пыль. Атмосфера запустения. Портрет маленького Сережи между Белогуровым и матерью. Их большие фигуры зажали его, кажется, он смотрит в камеру со страхом.

– Я его человеком сделал… Ну как, человеком… Относительно. Того, что было. В восемь лет читать не умел. Во дворе с ним не играл никто. Сидел днями. Вот здесь. И рисовал. Как дебил. Он если чего добился. Только благодаря мне. Родился семимесячный. Надька пила, когда его носила. Парень буквы выучить не мог – это как вообще? Она его и по врачам, и к бабкам – ничего. А я его расколол. Он притворялся. Чтоб мать к себе привязать.