Обратная сторона любви

– Если б… я им был… Я бы номер готовил… Я бы не одного подкинул. А пять… Десять! Вот это фокус! – Меглин сосредотачивается.

– Хочешь сказать, он рисует большую картину?

– Под носом у нас.

– И мы уже находили его жертв… И не видели, так?

– Конечно. В этом фокус… – Меглин с облегчением смеется, хотя ему больно.

– Если уже находили – почему не объединили в серию?

– Прячет. На виду. Играет. Это же круто, он умный, мы дураки! Это же прет. – Меглин смотрит на Есеню устало.

Несколько секунд они смотрят друг на друга, до нее доходит, но надо сказать вслух, чтобы убедиться.

– Он среди нас. Он убивает. Мы находим. Но не видим связи.

– Бабы глупеют, когда рожают. А ты молодец. Держишься.

Самарин снова прерывает Есеню, обращая внимание на папки с делами, которые, как главы книги, разложены на столе в допросной.

– Вам не кажется сейчас, что все, сказанное Меглиным о нашем неуловимом Мориарти, может быть легко применено и к нему?

– То есть он что, внутренне адски хохотал все время, пока мы с ним работали?

– Возможно.

– Нет, я бы почувствовала.

– Люди по двадцать лет живут с серийниками и не чувствуют. Правду о близких трудно принять…

– Мы не были близки.

– Разве? – Самарин смотрит на нее с мягким укором.

– Это в прошлом.

– Вам кажется. Что-то все равно остается. Всегда. Вы склонны оправдывать Меглина. Даже не отдавая себе отчета.

– А вы склонны его обвинять.

– Справедливо. Что ж, давайте отстранимся. Попробуем с чистого листа. Сначала факты. Потом – выводы.

– Идет.

– По каким трем признакам определяют преступника?

– Мотив. Возможность. Почерк.

– Какой мотив у «Ты меня не поймаешь»?

– Социопатия. Доказательство своего превосходства.

– Меглина можно назвать социопатом?

– Да, но…

– Только факты. Он считал себя выше других людей? Да. Мотив был.

– Возможности не было. В клинике он был под присмотром. Потом – тоже.

– Да, но он годами собирал последователей. Паству. Так называемых наших. Известных только ему. Делающих то, что он скажет. Так что возможность тоже была. – Самарин смотрит на нее с удивлением.

– Он даже телефоном не пользовался!

– Или хотел, чтоб вы так думали. И, наконец, почерк. Какой почерк – у «Ты меня не поймаешь»?

– У него нет почерка. Он убивает чужими руками.

– Это и есть почерк. То же самое делал Меглин.

– Нет, он этого не делал.

– Факты, Есеня. – Самарин разворачивает к Есене папку. Раскрывает.

– Аркадьевск. Расскажите. Как все было – там.

Есеня переносится в те несколько дней, когда убийца наводил ужас на маленький провинциальный город. В таких местах обычно никогда ничего страшного не происходит. Но не здесь и не в этот раз.

Женские руки лихорадочно зажимали рот девочке, бледной от страха, не давая ей закричать. Мать тряслась, сидя с дочкой в стенном шкафу. Гремят выстрелы, от каждого она вздрагивает и еле сдерживает крик. Вдруг все затихает, и мать выглядывает в прорезь.

– Сейчас мы побежим… Только молчи, ладно?..

– Мам, я боюсь…

– Не бойся… Все будет хорошо.

Она улыбается дочке, подхватывает ее на руки, судорожно прижимает к себе и бросается вперед. Дверцы распахиваются перед ней от удара – вперед по коридору мимо открытой двери, потом вниз по лестнице… Сзади из открытой двери возникает фигура – в куртке с капюшоном, устремляется за ними следом без особой спешки. Беглянка с ребенком на руках несется через первый этаж, на секунду остановилась – на полу, перегородив проход, тело, лужа крови вокруг головы. Она плачет, прижимая дочку к себе, чтоб та ничего не видела:

– Тихо, тихо, тихо…

Шаг назад – сзади шаги по лестнице со второго этажа – она бросается к двери. Прижимая ребенка, мать бежит к калитке дома напротив. Преодолев половину пути, она видит, как калитка распахивается, на пороге показывается мужчина в майке и спортивных штанах, в руке – топор.

– Помогите!.. Помо…

Выстрел в спину, и она падает, телом накрывая ребенка, лишая его возможности вскочить.

– Мама, мне больно!.. Мама!..

Преследователь подходит быстро. Стреляет в лица, смотрит на тела у своих ног, на дрожащего мужика с топором у калитки, заляпанного кровью убитых матери и девочки. И поднимает взгляд на его дом, увидев кого-то в окне.

Этим же вечером в управлении Есеня изучала архивные дела. Перед ней стояла коробка с нераскрытыми. Она подошла к работнику в очередной раз с вопросом:

– За пять лет? Как я просила?

Пролистнув один из файлов, оценивает объем дел в коробке. Работник смеется.

– За год. Это первая.

– Начну с нее. – Она устало открыла коробку и достала материалы.

Есеня сидела в кругу света от лампы за столом в архиве, фотографируя документы и выписывая в блокнот нужную информацию. Глаза начинают слипаться сами собой. Она решает, что завтра доделает все до конца, а на сегодня достаточно убийств и крови. Закрыв папки, выключает свет. Припарковав машину во дворе дома, она видит, что внутри еще темно. Только на кухне – одинокая свеча. Дверь в дом приоткрыта. Есеня чувствует неладное и набирает номер Жени.

– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…