Обратная сторона Луны

— Если мы их освободим, то фактически должны будем взять на себя заботу о них. А как вы себе это представляете? У нас и без того масса проблем.

— Я вижу…

— Не паясничай, и не хами, — отрезал Григорий Арсеньевич. — Нам бы самим живым остаться. В Городе полным-полно немцев и Ми-го. Ниогхта пропал, а теперь еще нам предстоит заботиться об этих сумасшедших.

— Сумасшедших? — удивился Кашев. — С чего вы взяли?

— А вы в глаза им посмотрите. Они же безумные как Шляпник. Или вы думаете можно остаться в трезвом уме и здравой памяти, когда у тебя или у твоей подруге заживо руки и ноги отгрызают.

— Кто отгрызает? — не понял Кашев.

— Ми-го! Или вы думаете, что конечности этим несчастными оборвало во время конной атаки на позиции белополяков? Протрите глаза. Демон утащил у фашистов продовольственную палатку. Продовольственную! Так что девушки эти — продовольствие! Ну что тут непонятного!

— Дикость какая-то, — недоверчиво протянул Кашев, но от замка отступил.

— Вот я и думаю, что с ними делать? — продолжал Григорий Арсеньевич. — Отправить назад, то есть обречь на верную смерть в желудках Ми-го, рука не подымается. Возиться с ними мы тоже не сможем, да и поможем вряд ли.

— Но медицина Слуг Ктулху, — попытался возразить Василий.

— А где ты видишь этих самых Слуг Ктулху? — начал злиться Григорий Арсеньевич. — Где, вы Слуги Ктулху? — он по театральному оглянулся, делая вид, что ищет кого-то, а потом снова повернулся к Василию. — Нет их тут. Они там остались, в далеком Р’льехе. Зато тут есть фашисты и Ми-го.

— И…

— Может пристрелить их, да и дело с концом?

— И кто же их пристрелит.

Ничего не ответив Григорий Арсеньевич понял пистолет, прицелился. В зале повисла мертвая тишина. Даже пленницы, поняв, что сейчас может случиться что-то непоправимое, замолчали, замерли. И вдруг совершенно неожиданно Григорий отшвырнул пистолет в сторону.

— Нет, не могу, — объявил он и отвернулся.

Василий со вздохом, не сводя взгляда с клетки, опустился на груду подушек. Катерина присела рядом с ним. Вновь в зале воцарилась мертвая тишина. Каждый думал о своем.

Первым не выдержал Григорий Арсеньевич.

— Я думаю, надо отдать их демонам, но не как пищу, а как…

— Оставьте все до возвращения Ниогхты, — неожиданно заговорила молчавшая все это время Катерина. — Он — истинный хозяин Белого города, девушки — невольные гостьи города, а по сему пусть Древний сам и решает, как с ними поступить. Единственное… Я бы выпустила их из клетки. Безногие все равно не убегут, а третья девушка сможет ухаживать за ними.

Григорий Арсеньевич кивнул, потом подобрал свой пистолет.

— Хорошо. Пусть так и будет. Устами женщины говорит Бог, — а потом повернулся к Кашеву. — Давай.

Тот со всей силы ударил по замку рукоятью пистолета. Раз… Два… Замок слетел только с шестого удара. После этого Кашев широко распахнул дверцу клетки. Но девушка, та что могла не спешила вылезать. Она по-прежнему жалась в дальний угол клетки, явно не желая вылезать.

Кашев нагнулся, протянул руку, но девушки шарахнулись от него, словно от прокаженного.

— Хорошо, давай по-другому… — начал Кашев, стараясь чтобы голос его звучал как можно мягче. — Скажи, как вас зовет?

Но девушка то ли не поняла вопроса, то ли была так перепугана, что не могла ответить.

— Кто ты, откуда?.. Как попала в клетке? Ты вообще-то по-русски понимаешь?

И вновь никакой реакции.

— Может, вы у них спросите? — повернулся Кашев к Григорию Арсеньевичу, но тот только плечами пожал.

— Если б знать на каком они языке говорят… — задумчиво протянул Григорий Арсеньевич.

— Да оставьте вы ее в покое, — вновь заговорила Катерина. — Она же вас боится! Не видите что ли? Отойдите, она попривыкнет, сама вылезет. Тем более, что из этого зала ей самой не выбраться.

— Уж это точно, — хмыкнул Григорий Арсеньевич, подтверждая слова Катерины. — Тут только один выход. Никуда они не денутся.

Все направились было в «обустроенный» угол зала, но Григорий Арсеньевич остановил Кашева.

— Погодите-ка, Павел Александрович. Собственно мы перенесли сюда фашистскую палатку, не для того чтобы спасать этих красавиц. Давайте-ка берите ту коробку. Судя по надписи в ней тушенка, а я прихвачу абрикосового компота. Не ахти какой обед, но уж лучше, чем ничего.

Кашев взял указанную коробку, Григорий Арсеньевич другую и вскоре они вчетвером обедали, расположившись среди подушек и одеял. Есть пришлось ножами, поскольку ни ложек, ни вилок ни у кого не оказалось, а идти «шарить» в немецкую палатку, пугая бывших пленниц никто не захотел.

Однако в Василия, кусок не шел в горло. Наконец, не выдержав затянувшейся паузы, он вновь поинтересовался у Григория Арсеньевича:

— Так что все-таки тут происходит?

— Ничего хорошего, — ответил он, отложив в сторону банку с тушенкой и нож. — В двух словах. Это, — он сделал неопределенный жест, — Белый город — довольно странное место, находящееся на обратной стороне Луны.

— На Луне… — сдавленным голосом повторил вслед за ним Кашев.