Обратная сторона океана

Спускать лодку пришлось ночью под умеренную болтанку, при тусклом портовом освещении. Долго не могли попасть нижним концом висящей на кране мачты в надпалубный стык – небольшая волна яхту подбрасывала не больше чем на метр, но создавала при этом значительные проблемы. Крановщик, устав следить за нашими бесполезными стараниями, решил помочь. Теперь стрела крана пыталась «подыграть» волне. Представьте, что у вас в одной руке стакан с чаем, в другой чайная ложечка с сахаром, а руки хаотично движутся так, что сахар никак не может попасть в стакан, и под ногами всё прыгает. И так минуту, пять, десять, двадцать… Лучше не следить за процессом одновременной пляски яхты и мачты – укачивает. Эти два «танца» совершенно не стыкуются. Мой вестибулярный аппарат не выдержал, и организм дал течь. Я спрыгнул с лодки на твёрдый берег, но стоило только посмотреть на продолжавшийся процесс стыка, как течь повторилась. О, ужас! Как же я буду справляться с морской болезнью дальше?! На сон три часа. Завтракаем, расписываемся в бортовом журнале за технику безопасности. Артур страхуется, и это вызывает дополнительную тревогу. Она предательски пульсирует по всему телу. В 9.00 поднимаем паруса и, не доложив о своих намерениях портнадзору, наконец-то уходим с вонючего берега.

Полдень. За кормой бесполезно плещется блесна. Это я её туда бросил, пытаясь отвлечь мозги от постоянных приступов тошноты. Два дельфинёнка синхронно полируют в волнах свои спины, показывая их из воды и нарочито смеясь. Им хорошо. Из приёмника слышится мурлыкающая украинская речь. Паруса с трудом улавливают ветер. С такой скоростью по Азовскому морю придется идти неделю. Нет, всё-таки интересно: тошнота от вчерашнего гороха или от морской болезни? Может, всё же от гороха?..

Из-за плохого самочувствия сами собой исчезли размышления о яхтенно-корабельной службе. Их невольно навеяли вчерашние приготовления спуска на воду. С сухогруза взяли 120 литров солярки и ещё больше питьевой воды. Костя, Виктор и я вместе с ребятишками-практикантами с «Волго-Дона» носили всё это богатство в вёдрах и кастрюлях, когда капитан сухогруза на «Аире» вместе с Артуром и Геной распивали бутылку водки. Своеобразное распределение обязанностей. По моему скромному убеждению, капитан на большом корабле, как и штурман, и кок, и матросы, должен заниматься своими прямыми обязанностями. Штурман не должен готовить макароны по-флотски, а кок руководить достаточно большим коллективом команды. Но на маленькой яхте всё очень условно. Управление лодкой происходит по принципу максимальной взаимозаменяемости. Когда три человека вкалывают, а двое в это время глушат водяру, это, по моему скромному убеждению, несколько не правильно. Если Артур уже обозначил себя как капитана «чистой воды», то Геннадий, получалось, взял курс на статус «великого старпома»… Н-да…

Ветер усилился вместе с волной.

– Игорь, потрави грот со стакселем, – посмотрев на компас, бросил мне Гена, – ветер заходит.

Сейчас на вахте мы вдвоём. Гена – за штурвалом, я – на лебёдках. Паруса, словно по команде, зашелестели, требуя наполнения ветром. Чуть отпускаю грот, затем стаксель. Пока ветра хватает, чтобы идти прямо по генеральному курсу. Вахты ещё чётко не распределены. Решили обкататься на Азовском море, потереться друг о друга по смешанному принципу. И потом ещё предстояло решить задачу с множеством вводных в условии. Как распределить вахты, чтобы, во-первых, все дежурили одинаковое количество времени и чередовались для элементарного отдыха и жизненно необходимых работ по яхте; во-вторых, вахты каждого члена экипажа должны приходиться и на утро, и на день, и на ночь и на вечер; в-третьих, на вахте не должны оставаться вдвоём мы с Витькой – мы не яхтенные капитаны; в-четвёртых, на вахте должно быть по два человека. Интересная задача, мой мозг с удовольствием хватается за её решение. Немного математических расчётов – и предлагаю свой вариант. График скользящий. Каждый стоит по пять часов. Смена партнёра по вахте происходит через два с половиной часа. Таким образом выполнялись все четыре условия. Мои вахты пересекались с вахтами Геннадия и Константина. Меня менял Артур, Костю – Виктор, Артура – Гена, Витю – я, Гену – Костя. Цепь замкнута. Этот график был ещё и дополнительно удобен тем, что новый вахтенный заступал в пару к тому, кто уже отстоял два с половиной часа и мог ввести в курс происходящего. В отдельных случаях это бывает очень важным. Заступаю на вахту, стою пять часов, затем 7,5 – перерыв. Если нет яхтенных работ, то спишь или занимаешься своими делами, потом опять на вахту. Эксклюзивная вещь, нужно запатентовать. График устроил всех. Решили перейти на него, когда выйдем в Чёрное море. А пока скорее бы добраться до Керчи.